а не между многочисленными индивидуумами, действующими независимо. Наше последующее рассмотрение стратегических игр покажет, что роль и размеры коалиций являются решающими во всей этой теории. Следовательно, отмеченная выше трудность, не будучи новой, остается по-прежнему узловой проблемой. Любая удовлетворительная теория «предельного перехода» от малого числа участников к большому должна будет объяснить, при каких обстоятельствах будут или не будут образовываться подобные большие коалиции, иначе говоря, когда большая величина числа участников проявится на деле и приведет к более или менее свободной конкуренции. Какая из этих альтернатив осуществится с большей вероятностью, зависит от конкретных данных рассматриваемой ситуации. Ответ на этот вопрос является, на наш взгляд, подлинным вызовом для любой теории свободной конкуренции.
2.5. Лозаннская школа
2.5. Этот параграф был бы неполон без упоминания теории равновесия лозаннской школы, а также различных других систем, которые занимаются рассмотрением «индивидуального планирования» и согласования индивидуальных планов. Все эти системы уделяют внимание взаимозависимости участников общественной экономики. Однако это неизменно делается при далеко идущих ограничениях. Иногда предполагается свободная конкуренция, после введения которой участники образуют фиксированные коалиции и действуют подобно нескольким Робинзонам, стремясь единственно в максимизации удовлетворения своих индивидуальных потребностей, которые при этих условиях снова оказываются независимыми. В других случаях используются иные ограничивающие приемы. Все они равносильны исключению свободной игры коалиций, образуемых некоторыми или всеми типами участников. Имеются часто определенные - а иногда скрытые - предположения относительно путей, по которым интересы, частично параллельные, частично противоположные, будут влиять на участников и заставлять их - в зависимости от обстоятельств - либо кооперироваться, либо не кооперироваться. Как мы надеемся, мы показали, что подобная процедура приводит к некоторой подмене тезиса, по крайней мере в той плоскости, в которой мы хотели бы проводить наши рассмотрения. Она избегает подлинных трудностей и рассматривает словесную проблему, которая не является эмпирически заданной. Разумеется, мы не хотим оспаривать значение этих исследований - просто они не дают ответа на наши вопросы.
§ 3. ПОНЯТИЕ ПОЛЕЗНОСТИ
3.1. Предпочтения и полезности
3.1.1. В п. 2.1.1 мы уже говорили о том, каким образом мы хотим описать фундаментальное понятие индивидуальных предпочтений путем использования гораздо более далеко идущего понятия полезности. Многие экономисты почувствуют, что мы делаем слишком много предположений (ср. перечисление свойств, которые мы постулировали в п. 2.1.1) и что наши исходные положения представляют собой шаг назад по сравнению с более осторожным современным методом «кривых безразличия».
Прежде чем предпринимать какие-либо конкретные рассмотрения, поясним, что наш подход в худшем случае является лишь приложением
обычных приемов всякого предварительного научного анализа. Он заключается в разделении трудностей, т. е. в концентрации внимания на одной из них (на основном предмете исследования) и в пренебрежении - в разумно возможных пределах - всеми остальными за счет некоторых упрощающих и схематизирующих предположений. Мы хотели бы также добавить, что это дерзкое рассмотрение предпочтений и полезностей используется в подавляющем большинстве наших построений. Однако в дальнейшем мы исследуем (в определенных пределах) и те изменения, которые вызовет в нашей теории снятие рассматриваемых предположений (см. §§ 66 и 67).
Мы чувствуем, однако, что по крайней мере одна часть наших предположений - именно, трактовка полезностей как количественно оцениваемых величин - вовсе не является столь радикальной, как это часто утверждается в литературе. Мы попытаемся далее обосновать это положение. Надеемся, что читатель простит нам столь беглое и сжатое обсуждение такого принципиально важного вопроса, как понятие полезности. Однако даже немногочисленные замечания окажутся здесь уместными, ибо вопрос об измеримости полезностей во многом аналогичен соответствующим вопросам в физических науках.
3.1.2. В историческом плане полезность была впервые осознана именно как количественно измеримая величина, т. е. как число. Против этой точки зрения в ее первоначальной, наивной форме могут быть высказаны - и действительно были высказаны - серьезные возражения. Ясно, что любое измерение (или даже любое провозглашение измеримости) должно в конечном счете основываться на некотором непосредственном ощущении, которое, возможно, не может и, разумеется, не должно анализироваться сколько-нибудь дальше х). В случае полезности непосредственное ощущение предпочтения одного объекта или совокупности объектов по сравнению с другими дает необходимую основу. Но это позволяет нам сказать лишь, что для некоторого лица одна полезность больше, чем другая. Само по себе это не может быть основой для численного сравнения полезностей для одного лица, равно как и для их сравнения для разных лиц. Поскольку не имеется интуитивно ясного способа сложения двух полезностей для одного и того же лица, предположение о том, что полезности не имеют численного характера, может показаться даже правдоподобным. Современный метод анализа кривых безразличия представляет собой математический прием для описания этой ситуации.
3.2. Принципы измерения. Предварительные рассмотрения
3.2.1. Все сказанное сильно напоминает положение дел, сложившееся перед созданием теории теплоты: оно также основывалось на интуитивно ясном представлении о том, что одно тело теплее другого, хотя не существовало еще никакого непосредственного способа выразить содержательно - насколько, или во сколько раз, или в каком смысле.
Сравнение с теплотой показывает также, сколь мало можно предсказать априори, каковы будут возможные очертания подобной теории. Приведенные выше грубые соображения никоим образом не раскрывают того, что, как мы знаем, произошло впоследствии. Оказалось, что теплота допускает количественное описание не одним числом, а двумя - количе-
2) Подобно ощущениям света, теплоты или мускульного усилия в соответствующих разделах физики.
ством теплоты и температурой. Первая из бтих величин является даже более непосредственно численной, так как/ она оказалась аддитивной и, кроме того, неожиданным образом связанной с механической энергией, которая уж во всяком случае является численной. Вторая также является численной, но гораздо более деликатным образом: она не является аддитивной в каком-либо непосредственном смысле. Строгий численный масштаб для нее возник из изучения согласованного поведения идеальных газов и роли абсолютной температуры в связи с теоремой об энтропии.
3.2.2. Историческое развитие теории теплоты показывает, что следует быть чрезвычайно осторожным в негативных высказываниях по какому-либо поводу, да еще с претензией на окончательность. Даже если сегодня полезности выглядят весьма неколичественно, история и опыт теории теплоты могут повториться, притом с совершенно непредсказуемыми разветвлениями и видоизменениямих). И это, разумеется, не должно отбивать у нас охоту к теоретическим объяснениям формальных свойств количественно выраженной полезности.
3.3. Вероятность и численные полезности
3.3.1. Мы можем пойти даже на один шаг дальше сделанных ранее двойных отрицаний, которые были лишь предостережениями против непродуманных утверждений о невозможности численного выражения полезности. Можно показать, что для достижения численной характеристики полезности нам понадобятся лишь самые незначительные дополнения к тем предположениям, на которых основан анализ кривых безразличия.
Мы неоднократно подчеркивали, что численная полезность зависит ют возможности сравнения разностей полезностей. Это может показаться гораздо более далеко идущим предположением, чем простая возможность устанавливать предпочтения, и в действительности это так и есть. Однако окажется, что альтернативы, к которым должны применяться экономические предпочтения, могут стереть эти различия.
3.3.2. Представим себе на мгновение индивидуума, система предпочтений которого является всеохватывающей и полной, иначе говоря, для любых двух объектов или для любых двух мыслимых событий у него имеется отчетливое ощущение предпочтения. Точнее говоря, мы предполагаем, что для любых двух альтернативных событий, которые преподносятся ему как возможности, он может указать, какую из них он предпочитает.
Самым естественным обобщением этой картины является допущение ю том, что наш индивидуум может сравнивать не только события, но и комбинации событий с заданными вероятностями 2).
Под комбинацией двух событий мы понимаем следующее. Пусть два события обозначены через В и С; рассмотрим для простоты соотношение вероятностей 50% к 50%. Тогда их комбинацией является возможность наблюдать реализацию В с вероятностью 50% и (если В не происходит) реализацию С с оставшейся вероятностью 50%. Подчеркнем, что эти две альтернативы являются взаимно исключающими, так что здесь не остается возможности для чего-либо третьего. Кроме того, имеется абсолютная уверенность в том, что либо В, либо С произойдет.
г) Хороший пример большого разнообразия формальных возможностей дает нам совершенно другой путь развития теории света, цвета и длины волн. Все эти понятия также стали количественными, хотя и совершенно иными путями.
2) Это действительно необходимо, если он сталкивается с экономическими процессами явным образом вероятностного характера. Ср. пример с сельским хозяйством» приведенный в сноске 1 на стр. 36.