Такое объяснение Арти совсем не устраивало. У него были все основания опасаться старого испытанного метода покупок акций при биржевой панике. Ему было тринадцать, когда на бирже одна за другой произошло 16 паник с десятипроцентным падением, при этом ни одна из них не перекрывалась. Первая случилась 16 апреля 1931 года, когда индекс Доу составлял 163, последняя - 4 июля 1932 года, и индекс Доу упал до 43. Когда мой отец покупал во время этих биржевых бурь, он рассчитывал, что отойдет от дел и со своей семьей поселится в роскошном особняке. Но в итоге семья очутилась на общественном пляже. «Не суетись», - говорил отец.

Когда я решаюсь на покупки в бушующем море биржевой паники, мне всегда мерещится, что над сделкой грозно смыкаются воды Атлантики.

У тебя короткая позиция?

Последствием биржевой паники 1931 года для семьи моего деда стали стесненные финансовые обстоятельства на всю последующую жизнь. Я хорошо помню, с каким трудом они наскребали 25 долларов на годовой взнос за купальню в Брайтон-Бич. Зато в 50-е годы, заходя к ним каждую неделю после уроков музыки, я всегда мог услышать рассказы о кипевших на бирже страстях. Все начиналось с уроков музыки на дому - у Арнольда Фиша, преподавателя теории в Джульярдской музыкальной школе. После уроков мы обсуждали взаимосвязь музыки, спорта и биржи за столом для пинг-понга, стоящим у его дома 50-е годы были такими же бурными и прибыльными для биржевых спекуляций, как и 90-е. Показательно, что индекс Доу в начале сороковых находился около отметки 200, а в 50-е годы он вырос до 679,4. Рост этого индекса на 240% означал повышение котировок большинства акций.

В период роста фондового рынка мой дед Мартин пережил тысячи опасных ситуаций. Играя на коротких позициях, он прошел через все рифы, ожидая повторения крахов 30-х годов. Позже я был свидетелем торжества аналогичных случаев, касающихся моих друзей: в 90-е годы они играли на коротких позициях, опасаясь повторения краха 1987 года. Психологи изучают подобные феномены в своих лабораториях. Моей же лабораторией была квартира деда на Первой стрит Брайтона. Из ее окон открывался вид на Атлантический океан и на Кони-Айленд Получив свою еженедельную сумму на карманные исходы в размере одного доллара, я всегда мог рассчитывать на урок, как следует вести себя на бирже и чего нужно избегать в биржевых спекуляциях.

«Мартин, как сегодня дела на рынке?» - спрашивает Берди.

«Резко идет вверх», - отвечает Мартин.

«Так ты выбрал то, что ты называешь короткой позицией?»

«Что такое короткая позиция?» - спрашиваю я.

«Ну, в бизнесе подрядчик или оптовик обязан установить определенную цену на товар прежде, чем купит его у производителя. Сначала он продает товар, а потом покупает его на свободном рынке. То же самое на фондовом рынке. Ты можешь занять акции у кого-то, продать их, а потом опять купить, весь смысл в том, чтобы купить их второй раз по более низкой цене».

«Что-то слишком сложно», - говорю я.

«Конечно. Это на руку крупным шишкам Благодаря своим связям они могут одолжить акции. А простые люди, как Берди, даже не представляют, что такое короткая позиция».

Я часто вспоминаю эти мудрые слова. Простые люди привыкли сначала покупать, а потом продавать. У таких сделок должна быть оборотная сторона. Этим занимаются профессионалы. В условиях рынка можно ожидать, что профессионалы сделают деньги на привычке простых людей сначала покупать.

«Почему вчера, когда акции шли вниз, ты играл на повышение, а сегодня, когда они пошли вверх, - на понижение?»

«Ну, вчера в «Дженерал Моторз» началась всеобщая забастовка, и все думали, что они достигнут соглашения».

«Но ты же всегда говоришь, что все ошибаются».

«Берди, занялась бы ты своей кухней или игрой на пианино, а деньгами позволь заниматься мне». «Мартин, я бы тебе сказала сразу, что «Дженерал Моторз» не достигнет соглашения с профсоюзами».

«Почему?»

«Потому что с тех пор, как кончилась война, в экономике восьмой год подъем. Рабочие живут хорошо, а профсоюзным боссам нужно продемонстрировать, как много они делают для простых людей. Зачем им идти на соглашение?»

Мартин так и не забыл кровопускания 1931 года и предпочитал закрывать короткие позиции сразу же на следующий день после биржевой паники. Это - одна из тех немногих ошибок, которые я совершил всего два-три раза за всю карьеру. Я не люблю закрывать короткие позиции по акциям. Брокеры всегда найдут причину, чтобы не выплачивать проценты по кредитовому сальдо. На короткой позиции я теряю проценты, дивиденды и рисковую премию. Сорос однажды сказал мне, что потерял на коротких позициях больше, чем на любом другом виде биржевых спекуляций. У меня аналогичный опыт. Любимый совет авторов книг о быстром обогащении на бирже - короткие позиции для индивидуальных инвесторов - прямая дорога в богадельню.

Посредники

Оказывается, имя «Нидерхоффер» в средние века обозначало посредника, представлявшего в суде интересы аристократов в тех делах, заниматься которыми они считали ниже своего достоинства. Ничто не изменилось. Я занимаюсь именно этим, представляя центральные банки, правительства, предприятия и крупных спекулянтов - таких, как сам великий Джордж Сорос, который пока великодушно позволяет мне проводить кое-какие сделки при условии, что, сохраняя подобающую скромность, я сэкономлю ему пару долларов.

Мартин был старшим сыном в семье иммигрантов, и на него возлагали величайшие надежды. Он с блеском окончил начальную и среднюю школу, поступил в Сити-колледж, выбрав специализацией бухгалтерию. Во время учебы он выучил несколько языков и подрабатывал бухгалтером в издательстве, где быстро заработал репутацию повесы. Когда у него появилась новая секретарша, Берди, она уже знала, какие слухи о нем ходят. Берди была настоящей красавицей, на голову выше Мартина. До этого работала тапером в кинотеатре. Мартин вызвал ее в кабинет и попросил застенографировать следующее:

«Мисс Берта, я сейчас задам вам один вопрос, который не буду повторять. Вы выйдете за меня замуж?»

«Я должна спросить у мамы».

«Нет, отвечайте немедленно».

«Да». (Она рассудила, что маму спросить она всегда успеет.)

Вскоре Мартин занялся спекуляциями недвижимостью на фондовой бирже. Одно время он обладал почти миллионом долларов, в том числе значительной недвижимостью в районе Флэтбуш-авеню и Авеню К и несколькими шестизначными счетами в престижной конторе «Дюпон&Со». Увы, крах 1929 года и наступившая вслед за ним Великая депрессия разорили Мартина. Семья перешла на полуголодное существование. У Мартина и Берди было трое детей, которые родились в 1918, 1921 и 1924 году. После 1929 года они уже больше не могли позволить себе завести детей.

Подобно многим потерявшим все в годы депрессии, Мартин часто посещал судебные слушания по банкротствам в надежде приобрести что-нибудь подешевле. Пока он проводил время в судах, его сыновья работали коммивояжерами. Однажды Мартину удалось неожиданно легко подзаработать. Судье понадобились услуги переводчика: слушалось дело между двумя сторонами, ни одна из которых не говорила по-английски. Требовалось переводить с испанского и с идиш. Позже Мартин вспоминал, что, несмотря на то что он не владел свободно этими языками, его знаний хватило, чтобы спасти ситуацию.

Сто акций «ХАТ», пожалуйста...

Игра Мартина на бирже стала семейным преданием. Он непринужденно рассуждал о легендарных фирмах, прекративших свое существование, - «ТИН», «ХАТ», «Форин Пауэр», «Вурлитцер», «Эллегени», «Нэш», «Эсфельт», «Мэнвилл», «Неон», «Хорн энд Хардарт», «Кук», «Вендо», «Чалмерс». В 20-е годы это были образцовые компании, и, подобно множеству спекулянтов, Мартин так и не смог осознать тот факт, что лидеры вчерашнего дня зачастую становятся аутсайдерами дня сегодняшнего. Средние показатели его акций снизились примерно на 80% за следующие 30 лет. Оглядываясь назад, я вижу, что три четверти его любимых компаний обанкротились. Это хорошо иллюстрирует общую тенденцию среди гигантов прошлого. Как и во вкусах потребителей, в бизнесе постоянно происходят перемены. Из 12 компаний, по которым составлялся индекс Доу-Джонса в конце XIX века, лишь одна -«Дженерал Электрик» выдержала испытание временем и существует по сей день. Все остальные либо канули в небытие, либо слились с другими. Мартин не советовал мне иметь дело с новыми компаниями «Дисней», «Уолмарт», «Тэм Брэндз», «Кэпитал Ситиз», «Мерк» и «Нокселл», акции которых выросли в цене за три прошедших с тех пор десятилетия на 4000-10000%. Такие компании Питер Линч называл «сорокаковшовой землечерпалкой», именно на них заработал фантастические прибыли фонд «Магеллан».

В 60-70-е годы я лично работал с множеством компаний, акции которых обращались на Нью-йоркской фондовой бирже. Компания по деловым слияниям, которую я тогда основал, делала для них анализ деятельности фирм, в которых они были заинтересованы. Кроме того, я активно консультировал инвесторов в сфере торговли акциями. В то время я знал названия, сферу деятельности и показатели прибыльности практически всех компаний, акции которых были размещены на бирже. Когда сейчас, спустя тридцать лет, я просматриваю курсы акций, то с трудом узнаю названия этих фирм. Практически все бывшие гиганты исчезли, изменили названия, были проданы или уступили место компаниям с более обнадеживающими показателями. Бывшие лидеры - промышленные предприятия - полностью уступили место сфере услуг, коммуникаций и стратегического планирования. Такие повороты судьбы в мире капитала научили меня осторожности: я не слишком надеюсь на прибыль сегодняшних фаворитов Уоллстрит, как бы привлекательно они ни выглядели в данный момент.

В начале своей карьеры Мартин поставил на железные дороги - и проиграл. В XIX веке железные дороги были лидерами рынка, цена на их акции намного превышала цену на молодые промышленные предприятия. Фаворитами Мартина были железнодорожные компании «Филадельфия энд Ридинг», «Нью-Йорк энд Нью-Хэйвен», «Нью-Йорк Сентрал», «Балтимор энд Огайо». Эти незыблемые твердыни, самые привлекательные в начале века, когда цена акций большинства из них выражалась трехзначными цифрами, клонятся к закату на протяжении последних 70 лет. Чего можно ожидать в аду, как не чертей. Да, эти компании были монополистами на рынке, имели гарантированные заказы на доставку правительственной почты, но, почив на лаврах, с готовностью пошли на убийственные соглашения по заработной плате, отступили перед итальянскими забастовками профсоюзов и т.п. Конкуренция со стороны авиакомпаний и других видов наземного транспорта постепенно уничтожила большинство из них. Выжили те, кто справился с огромными налоговыми потерями и утратой площадей.

Обжегшись на молоке...

Сейчас я понимаю, что большинство людей поколения Мартина потеряли все в период Великой депрессии, и память об этом навсегда искалечила их. Они не только ошибались в выборе компаний. У них появился психологический барьер, который сказался на состоянии их банковских счетов самым плачевным образом. Если в один из дней 1929 года курс акций рухнул (от 25 до 50%), и это же повторилось в 1931 году, когда падение составило 78%, следовательно, подобное может произойти снова. Но этого не случилось ни разу за последние 65 лет, исключая крах в октябре 1987 года. Стоило акциям Мартина на 10- 15% превысить цену, за которую он их приобрел, как он немедленно продавал их. Он ограничивался незначительной прибылью, боясь потерять все в случае биржевого краха. «Будешь продавать с прибылью, никогда не разоришься», - любил повторять мой дед. Это правило действительно работало в двух третях случаев, но прибыль Мартина поглощалась его убытками, так как он продол-хал держать акции своих старых любимых компаний, которые постепенно разорялись.

Впрочем, его средств еще хватило на то, чтобы купить мне полный лот [Лот (партия, серия) -единица измерения при сделках. Полный лот - партия ценных бумаг, являющаяся единицей сделок на бирже. - Прим. ред.] акций - сто штук - в подарок к моему дню Бар Мицва [Бар Мицва (евр.) - праздник совершеннолетия. - Прим. ред.]. Считалось, что я подаю надежды: из уст в уста передавался рассказ о том, как я угостил обедом всю семью в местном китайском ресторане благодаря удачным спекуляциям на игре в теннис.

Мои первые акции

Мартин мог позволить себе покупку полного лота только таких акций, цена которых была менее доллара за штуку. Он выбрал «Бенгет Майнинг» - самые дешевые акции на Нью-Йоркской фондовой бирже, которые шли по 50 центов за штуку. В то время я не понимал, что, еще не начав играть на бирже, уже потерял 25% на этой инвестиционной операции: мне пришлось заплатить как минимум 6% комиссионных плюс разницу в курсовой стоимости между ценой продажи и покупки - 1/16. В среднем столько и теряется на сделках, которые заключают неопытные спекулянты.

1954 год был типичным послевоенным годом. Индекс Доу вырос на 44% (с 281 до 404), почти половина акций поднялась в цене вдвое и больше. Все акции - «Бенефишл Файнэнсиз», «Бендиксиз», «Бестс», «Бетлехемз» - во всем мире шли вверх, а «Бенгет» еле шевелился. На протяжении четырех лет эти акции стойко росли на 1/2. Наконец чудо свершилось - акции поднялись до доллара. По совету деда я поспешил снять прибыль в 50 долларов. Акции оставались на уровне доллара за штуку еще пару недель после того, как я их продал, и затем неуклонно пошли вверх. Через три года их цена была 30 долларов за штуку.