ИХ и выйти, когда станет видно, что большинство участников рынка вот-вот поймет, что их обвели вокруг пальца.

Это изложение другими словами двух фундаментальных принципов анализа и прогнозирования рынка, приведенных мною в Предисловии:

1. Рынок управляется фундаментальными экономическими силами, затрагиваемыми текущим состоянием политической системы, которая, в свою очередь, постоянно изменяется политическими деятелями.

2. Преобладающая психология участников рынка определяет время изменений в направлении движения цен.

Я в течение долгого времени безоговорочно следую этим принципам, и все же, особенно в 1990 и 1991 гг., одна из моих самых больших слабостей - это чрезмерная концентрация на первой посылке и слишком недостаточная на второй. Например, 10 апреля 1991 года газета New York Ti/nej сообщила, что 70% ведущих экономистов страны предсказывают скорое окончание спада. Не знаю, что говорили остальные 30%, но я был абсолютно уверен, что 70-процентное большинство «экспертов» ошибались. Я знал, что экономика в 1991 году в лучшем случае зарегистрирует медленный рост, и 13 мая так и заявил в передовой статье журнала Barrons.

Моя аргументация сводилась к тому, что государственная политика высокого налогообложения в кризисной окружающей среде вкупе со строгими регулирующими ограничениями на банковский кредит приведет или к длительному спаду или к экономической стагнации, независимо от политики Федеральной резервной системы в отношении процентных ставок. Одно лишь понижение краткосрочных процентных ставок не приведет к снижению долгосрочных ставок - это обязательное условие любой существенной кредитной экспансии. Я говорил, что любая попытка экономического стимулирования путем ослабления монетарной политики стимулирует инфляционные опасения на рынке облигаций, сохраняя повышающее давление на долгосрочные ставки. Я скомбинировал много других аргументов и пришел к выводу.

Все эти элементы приведут к тому, что в 1991 году если и будет рост, то медленный. Ничто не оправдывает текущие уровни цен акций.,.

Хотя я понимаю ход мысли, загнавший цены акций на нынешние высоты, я весьма сомневаюсь, что подъем экономики, который так очевидно ожидает рынок, произойдет. Конечно, подъем... в конечном счете, придет, но это, вероятно, произойдет скорее поздно, чем рано; но и в этом случае он будет сопровождаться остановками.

По состоянию на время написания этой книги, Буша сменил Клинтон, и проблемой номер один для всех остается экономика. С апреля 1989 года Федеральная резервная система сокращала краткосрочные ставки, понизив ставку федеральных кредитов с 9,75% до примерно 3,0% в один момент. В течение того же периода доходность долгосрочных облигаций понизилась лишь слегка и находилась между 7,5 и 8,0%, а банковский кредит все еще оставался очень напряженным. Лишь несколько месяцев назад доверие потребителей было ниже, чем в разгар спада 1982 года. Конгресс обсуждает, стимулировать ли экономику, как и когда это делать, таким образом полностью изменив свою позицию 1991 года, сфокусированную на сдерживании дефицита (они, конечно, никогда не признали, что ошибались). Существует преобладающее опасение, что спад продолжится. Иными словами, мои прогнозы подтвердились.

Мои экономические прогнозы оказались правильными, но тогда я на акциях много не заработал. Я полагал, что цены акций в среднем «завышены», поэтому у меня не было желания в существенных масштабах играть на длинной стороне. Однако не участвуя в работе рынка, я упустил некоторые превосходные возможности получения прибыли, особенно на внебиржевом рынке ценных бумаг (ОТС). Я был уверен, текущая оценка ОТС мыльный пузырь, одна из «неправд», упоминаемых Соросом. Но в отличие от Сороса, я не занимался выбором акций и использованием преимущества знания о неправде, принимаемой рынком за чистую монету. А зря.

Это напоминает мне об одной сцене из великолепной старой кинокартины «Малыш из Цинциннати» со Стивом Макку-ином и Эдвардом Г. Робинсоном в главных ролях. Оба героя - профессиональные игроки в покер. Робинсон, известный просто как «человек», общепризнанный игрок номер один, ~ тем, кого надо побить. Маккуин играет незнакомца, чья конечная цель - самому стать номером первым. Незадолго до конца ки-

нофильма Маккуин наконец-то оказывается за столом с Робинсоном. После долгих часов игры все остальные пасуют, и исход зависит от последней сдачи.

Играют в стад с пятью картами: одна карта сдается лицом вниз, а другая - лицом вверх; делаются ставки; затем сдается следующая карта лицом вверх, следом - опять ставки, затем еще одна карта и т.д., пока перед последним кругом ставок не остается - одна карта лицом вниз и четыре лицом вверх. После того, как сданы три карты, «Малыш из Цинциннати» имеет две открытые десятки, а «человек» - открытые даму и короля бубен. Малыш ставит на свою двойку, но затем «человек» ставит еще больше. Это означает, что у него может быть закрыт, по крайней мере, король или дама - то есть лучшая двойка, чем у Малыша. Малыш соглашается на повышение ставок, и сдается следующая карта - туз Малышу и бубновая десятка человеку. Снова следует интенсивное повышение ставок, но теперь, похоже, «человек» рассчитывает на флеш, возможно, и стрит-флеш. Стрит-флеш, между прочим, в покере редчайшая сдача.

Когда сдана четвертая карта. Малыш получает еще один туз, а «человек» - туз бубен. Малыш теперь имеет две открытые двойки, а у «человека» открыты десятка, дама, король и туз бубен. Хорошо знакомый с покером, я глубоко прочувствовал напряженность момента. Как видите, после третьей открытой карты у «человека» не было никаких реальных шансов. Открытые карты Малыша били его, а шансы вытянуть карты, с которыми он мог бы победить, были совсем не в его пользу: 1 к 649.700!

Взвинчивание ставок продолжилось, пока, наконец. Малыш не предложил закончить. Они переворачивают карты. У Малыша был закрыт туз, давая ему фулл-хауз на тузах. Но у «человека» оказывается валет бубен, что дает флеш-рояль - самую высокую сдачу в покере и единственную сдачу, которая могла побить Малыша в той конкретной игре.

Вставая из-за стола, «человек» смотрит на Малыша и говорит: «Так вот оно и бывает. Малыш, когда в правильное время делаешь неправильный ход».

Практически с любой точки зрения, покупать рынок в начале 1991 года было бы плохой ставкой. Однако те, кто так поступил, сделали деньги. Что касается меня, я чувствую себя, как Малыш из Цинциннати, - я сделал правильную ставку, но в неправильное время.