Критика, которая имеет принципиальное значение для открытого общества, зажимается и объявляется проявлением непатриотизма. Политика администрации Буша влияет не только на позицию Америки в мире, внутри страны она создает выгоды для богатых в ущерб среднему классу и бедным и укрепляет бессовестный альянс между государством и крупным бизнесом, который президент Эйзенхауэр в свое время обозначил одним термином - военно-промышленный комплекс.

Люди не подозревают, насколько существенны происшедшие изменения, отчасти из-за того, что эти изменения кажутся продолжением тенденций, зародившихся некоторое время назад, отчасти из-за того, что они воспринимаются как издержки войны против терроризма. Тем не менее события 11 сентября знаменуют момент, после которого аномальность, радикальность и крайность превратились в норму.

ГЛАВА

ВОЙНА С ТЕРРОРИЗМОМ

Террористы представляют огромную угрозу нашей национальной и личной безопасности, и мы обязаны защитить себя и свою страну от них. Организаторы событий 11 сентября застали нас врасплох, но многие меры, которые бьши предприняты после того дня, однозначно необходимы и уместны. Возможно, еще не все сделано, чтобы не допустить таких атак в будущем. Однако войне администрации Буша против терроризма присущ фундаментальный порок. Она имеет весьма отдаленное отношение к прекращению терроризма и укреплению безопасности отечества, в ней терроризм служит предлогом для развязывания войны.

Говорят, что через 72 часа после террористической атаки в администрации Буша разгорелись горячие дебаты о том, как отвечать на нее. В конце концов возобладала военная терминология.*

Война - ложная и вводящая в заблуждение посылка в контексте борьбы с терроризмом. Более уместным был бы подход к атаке 11 сентября как к преступлению против человечности. Преступления требуют полицейских мер, а не военных акций. Для защиты от терроризма нужны меры пре-

* Bob Woodward, Bush at War (New York: Simon and Schuster, 2002), 42

досторожности, осведомленность и сбор разведывательных данных, словом, все то, что в конечном счете зависит от поддержки населения, среди которого действуют террористы. Представим на мгновение, что к событиям 11 сентября мы подошли как к преступлению. Мы бы занимались поисками бен Ладена в Афганистане, но не вторглись бы в Ирак. Мы не заставили бы наших солдат выполнять полицейскую работу в ходе полномасштабных военных действий и погибать.

Объявление войны против терроризма совпадает с целями администрации Буша, поскольку это предполагает применение военной силы. Однако такой подход к борьбе с терроризмом ошибочен.* Для военной акции необходима поддающаяся определению цель, желательно - государство. В результате военные действия направляются прежде всего против государств, предоставляющих убежище террористам. Терроризм же, по определению, явление негосударственное, даже если он финансируется государством. Охота на террористов, превращенная в войну, неизбежно приводит к невинным жертвам. Чем больше невинных жертв, тем сильнее негодование и выше вероятность превращения жертвы в преступника.

Превращение жертвы в преступника

Превращение жертвы в преступника - хорошо известный синдром, который проявляется как у отдельных лю-

* «Правомерное, или, вернее, неправомерное, использование термина «война» это не просто вопрос законности или семантики Оно имеет более глубокие и более опасные последствия. Объявление войны немедленно вызывает военный психоз, который может отдалить от желаемой цели, а не приблизить к ней. Он порождает ожидание, и даже потребность в эффектной военной акции против какого-нибудь явного врага, лучше всего, враждебного государства - акции, которая принесет очевидные результаты» (Michael Howard, «Whats in a Name? How to Fight Terrorisms, Foreign Affairs 81, no. 1 [January/February 2002), p. 9 )

дей, так и у целых групп.* Нередко он наблюдается у диктаторов. Так, Махатир Мухаммад в Малайзии и Роберт Му-габе в Зимбабве постоянно ссылаются на память о колониальных репрессиях, а сами занимаются в той или иной мере тем же.

Пожалуй, самым печальным и сложным примером является Израиль. Евреи были жертвами холокоста, который вполне можно рассматривать как часть процесса превращения жертвы в преступника: Гитлер пришел к власти на волне недовольства, вызванного мирным договором с обременительными условиями и безудержной инфляцией. Он сыграл на том, что немецкий народ чувствовал себя жертвой. Было ли это чувство надуманным или нет, но евреи, и здесь не может быть двух мнений, стали жертвами в буквальном смысле. Во времена холокоста многие евреи шли на смерть как наивные дети, послушно подчиняясь приказам, я видел это своими глазами в Будапеште, когда мне было тринадцать лет.**

После войны евреи использовали террор против англичан в Палестине с тем, чтобы добиться создания Израиля. Затем, в ответ на нападение со стороны арабских государств, Израиль оккупировал прилегающие территории и выслал многих коренных жителей. В конечном итоге араб-

* Эту идею в общедоступной форме впервые изложил Эрих Фромм [Ench Fromm, The Anatomy of Human Destructiveness (New York- Holt, Rinehart and Winston, 1973)]. Криминолог Лонни X. Атенс [Lonnie Н. Athens, The Creation of Dangerous Violent Criminals (New York- Routledge, 1989)], позднее проанализировал дела наиболее жестоких насильников в тюрьмах США и обнаружил повторяющийся щаблон. молодой человек, подвергщийся насилию, выбирал преступника б качестве модели для подражания; если ему удавалось уйти от наказания, он доводил жестокость до крайней формы

** В то время я служил курьером в Совете еврейской общины в Будапеште Мне велели доставить евреям-юристам повестки с предписанием явиться на следующий день в Раввинскую семинарию с запасом еды и сменой одежды. Когда я показал эти повестки своему отцу, который тоже был юристом, он попросил меня предупредить получателей, что это - депортация. В ответ на мое предупреждение один из них ответил; «Они не могут сделать этого со мной. Я всегда был законопослушным гражданином».

ские жертвы также превратились в преступников, и Израиль столкнулся с проблемой террористических атак. Он неизменно жестко отвечал на них, расширяя тем самым число арабов-жертв. Ицхак Рабин предпринял смелую попытку разорвать порочный круг, опираясь на подписанные в Осло в 1993 году соглашения, и подошел так близко к успеху, что напугал еврейских экстремистов, которые убили его в 1995 году. Последующие попытки урегулирования наталкивались на противодействие со стороны Ясира Арафата, который грел руки на конфликте и понимал, что демократическое палестинское государство, мирно сосуществующее с Израилем, означает конец для него как для лидера. Дело дошло до того, что взрывы террористов-смертников стали обыденным явлением. У руководства теперь с обеих сторон стоят преступники. Нынешний премьер-министр Израиля Ариэль Шарон несет ответственность за избиение палестинцев в ливанских лагерях беженцев Ша-тила и Сабра в 1982 году. Палестинцы и Израиль оказались в порочном круге эскалации насилия.

Конечно, политика возмездия не лишена логики. Террористам нужны организация и источник внешней поддержки. Иногда удар по источнику приводит к уничтожению организации. Израиль, с его превосходно поставленной разведывательной службой и тотальной нацеленностью на самооборону, на протяжении многих лет очень успешно противостоял терроризму и осуществил немало великолепных контрударов. Но терроризм так и не был искоренен. Он всегда появляется там, где более мирные формы протеста не приносят положительных результатов. Во время второй интифады потребовалось без малого полгода и около пятидесяти убитых мирных жителей, чтобы в Дженине прозвучал первый взрыв с участием террориста-смертника. Потом этот город стал главным поставщиком террористов-смертников. После этого Дже-нин был блокирован, в ходе операции было убито 14 из-

раильских солдат и неподдающееся определению число мирных жителей.*

Под руководством администрации Буша США тоже превратились из жертвы в преступника, хотя американская общественность и не желает признавать этого. 11 сентября Америка была жертвой ужасного преступления, и весь мир чувствовал стихийную и подлинную симпатию к ней. С той поры война против терроризма унесла больше невинных жизней в Афганистане и Ираке, чем атака на Всемирный торговый центр.** Этот факт редко упоминается в США: жизнь американца оценивается у нас совсем по-другому, чем жизнь иностранца, однако за рубежом люди не видят причин для такого различия.

Антиамериканские настроения

После того как Соединенные Штаты объявили войну терроризму, мировое общественное мнение повернулось против нас. Перемена впечатляет. 12 сентября 2001 года присутствующие на чрезвычайном заседании Совета НАТО впервые за всю историю альянса обратились к статье 5 договора, призвав все страны - члены НАТО рассматривать террористическую атаку против США как нападение на

* Намеченное ООН расследование было сорвано по той причине, что израильское правительство не устроил состав и цель группы, назначенной Генеральным секретарем ООН.

Группе не позволили провести изучение ситуации на месте (встречи проводились только в Женеве), и 3 мая 2002 года ее распустили, когда стало ясно, что возражения Израиля преодолеть не удастся. Тем не менее отчет о событиях в Дженине и других регионах Палестины все же появился. United Nations General Assembly, «Report of the Secretary-General prepared pursuant to General Assembly resolution ES-10/10», July 30, 2002. См. http: ods-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N02/499/57/IMG/N0249957.pdf? OpenElement.

В Ираке число жертв среди мирных жителей по оценкам составляет 7377-9180 человек (http: www.iraqbodycountfinet). В Афганистане - около 3500 человек (http: pubpages.unhfiedu/%7Emwherold/).