в течение 1920-х годов подобные истории постоянно появлялись в прессе. Ливермор помогал многим газетам продаваться, несмотря на то, что он пытался избежать огласки. Это только делало прессу еще более ненасытной в желании узнать о нем больше.

Одна из историй, которая никогда не бьша разоблачена в печати, потрясла его сына Пола. Он попросил своего отца рассказать ему что-то, чего никто больше не знает.

"Хорошо, сьшок. После того, как закончилась Мировая война, в 1918 году, до того как ты родился, я почувствовал, что хлопок скоро упадет в цене, поскольку военный спрос иссякнет. Но я также считал, что спрос опять наберет обороты позже, когда нация вновь станет на ноги.

"Итак, в 1919 году - тихо, тайно, воспользовавшись сотней брокеров - я стал скупать хлопок. Цена упала, как я и ожидал, и через примерно восемнадцать месяцев я осознал, что я получил почти полный корнер по хлопку. Я купил почти каждый первый брикет хлопка. Это не укрьшось от глаз правительства США.

"Как только у меня собралась полная позиция, я получил звонок от министра сельского хозяйства немедленно явится в Вашингтон и встретиться с президентом Уилсоном. Я сел на поезд до Вашингтона и сразу пошел в Белый Дом, где ждали министр и президент. Меня провели прямо к президенту.

"После того, как мы обменялись приветствиями. Президент Уилсон начал говорить: "Господин Ливермор, мы обратили внимание, что вы осуществили корнер рьшка хлопковых фьючерсов в Чикаго. Это правда?"

"Да, господин Президент", - сказал я.

"Теперь мы знаем, насколько вы умный человек, цена на хлопок хороша и достаточно низка сейчас, и вы совершенно правильно рассчитали, что проектируемый спрос на хлопок в ближайшем будущем будет высок, по мере того как народ оправится после войны и начнется настоящее благоденствие".

"Да господин Президент".

"Уверен, что вы понимаете ситуацию с инфляцией,

господин Ливермор, а поскольку у вас корнер по хлопку, то по мере роста спроса вы сможете установить свою цену", - сказал министр сельского хозяйства.

"А инфляция нам не нужна, господин Ливермор. Рост цен на такие важные товары как хлопок будет оказывать очень дурное влияние на ситуатщю, когда народ пытается встать на ноги, не так ли?" - добавил президент.

"Да, сэр", - сказал я.

"Позвольте задать вам вопрос, господин Ливермор, вопрос, ответ на который меня интересует больше всего".

"Да, сэр", - сказал я и ждал.

"Почему? Зачем вы зажали в угол рьшок хлопка?"

"Чтобы убедттгься в том, что я смогу это сделать, господин Президент".

"Вы осуществили корнер по всему рынку хлопка Соединенных Штатов, чтобы просто убедиться, что вы сможете это сделать, господин Ливермор?" - выпалил министр сельского хозяйства.

"Да, сэр. Сначала он несколько отбился от рук, а затем мне просто захотелось убедиться, смогу ли я это сделать, ют и все".

"Ну что ж, господин Ливермор, сколько времени у вас уйдет, чтобы вернуть все на свои места, до того как другие трейдеры выяснят, что здесь произошло и начнут завышать цену?" - спросил президент.

"Нисколько, сэр, одной вашей сегодняшней просьбы достаточно".

"Как, как вы это сделаете?" - спросил министр.

"Я продам все так же, как купил, методично, и продам я все практически по той же цене, по которой я все купил. Мне не нужно ничего, что может повредить стране".

"Мы пожали друг другу руки и я выполнил свое обещание. Но я всегда улыбаюсь, когда вспоминаю эту историю. Никто кроме министра сельского хозяйства.

президента и меня самого никогда не узнает о том, что произошло. А теперь знаешь и ты, сынок".

Именно в 1920-е годы Ливермор приобрел свою коллекцию оружия. Огнестрельное оружие всегда завораживало его. После того, как дом в Эверморе был закончен, он построил там тир. Тир был расположен на уровне пляжа. Он велел прорыть длинный коридор, начинающийся на краю, где заканчивался пляж, и начинались холмистые лужайки. В высоту он достигал около 6 футов, простирался на 100 футов в длину и имел форму буквы Y. Стенки поддерживались бревнами, а в конце тира стояла стена из тяжелого дерева, за ней находился песок, а затем стальной лист толщиной в 1 дюйм, призванный останавливать пули.

У него была большая коллекция пистолетов, дробовиков и ружей, и он проводил много времени с Дороти и мальчиками, рассказывая им об огнестрельном оружии. Пол, опытный меткий стрелок, мог разобрать автоматический пистолет 45 калибра и собрать его за считанные минуты, когда ему было 11 лет. Джесси-младший и Мьпдка тоже были великолепными стрелками.

Ливермор держал свои пистолеты запертыми в библиотеке, вместе со своей обширной коллекцией мощных ружей и дробовиков. Ливермор часто ходил на охоту в леса, окружавшие его дом в Лейк Плэсиде. У него также была большая коллекция классических дробовиков "Пурди", изготовленных для него в Англии для охоты на птиц.

Ливермор также построил тир, в котором стрелял по мишеням в сторону пролива Лонг Айленд. Он часто стрелял по мишеням по 5 долларов за штуку, иногда стреляя с бедра, разбивая мишени в мелкие осколки.

Дороти также была хорошим стрелком, особенно из ружья. Она могла любому дать фору в тире. Она не боялась оружия.

Однажды мальчики зашли в библиотеку и подвальную оружейную комнату и подсчитали оружие: в доме бьшо 405 штук оружия разных видов. Ливермор говорил мальчикам, что тир помогает ему расслабиться.

Ливермор постоянно находился в состоянии стресса, работая на рынке.

У Ливермора бьши прямые линии, соединяющие его более чем с 50 брокерскими конторами. В 1923 году он управлял пулом, о котором впоследствии пожалел - с компанией "Мэммот Ойл", которая бьша замешана в скандале с нефтяным месторождением "Типот Дом". В октябре 1922 года к Ливермору пришли два близких друга, Э. Догени и Гарри Синклер. Они хотели продать 151 ООО акций фонда общей массе трейдеров по 40 долларов за акцию. Они хотели, чтобы Ливермор спроектировал распродажу, одновременно пытаясь создать благоприятные рьшочные условия для фонда.

"Мэммот" бьша филиалом "Синклер Ойл", который получил прибьшьные контракты на добычу нефти от морского ведомства США - с помощью, как выяснилось позднее, прямой помощи Альберта Фола (Alvert Fall), министра внутренних дел.

Первоначально намеченная сумма подписки при эмиссии "Мэммот" бьша немедленно превышена, как только люди узнали, что фондом управляет Ливермор. В первый же день продажи открьшись на уровне 8000 акций по 43 доллара за штуку; день завершился с общим объемом продаж в 40 ООО акций с ценой закрыгия в 40,75 доллара. Продажа шла хорошо, и 151 ООО акций бьши распроданы людям в течение трех дней.

Но 16 февраля 1924 года разразился скандал "Типот Дом". Скандал потряс рынок. Цена "Мэммот Ойл" обрушилась. Ливермор находился в Палм-Бич в гостинице "Брейкерз", когда появились новости. Он находился там с 28 декабря 1923 года. Вместе с ним путешествовал частный телеграфный оператор.

Он приехал в Палм-Бич в сюем частном железнодорожном вагоне. Вагон бьш оформлен богато, с тремя спальнями, кухней и большими гостиными и столовыми зонами. У каждого из мальчиков бьша своя няня, они ехали в обычных купейных вагонах поезда, точно так же как шеф-повар и дворецкий. Ливермор всегда держал вагон в состоянии готовности на сортировочньсс станциях Нью-Йорка, Когда он бьш в Палм-Бич, вагон стоял на сортировочной

станции в Майями. Он также пользовался им, когда ехал домой в Лейк Плэсид, или когда ездил в Чикаго, чтобы посетить зфновые "ямы" во время сильной спекуляции.

В скандал "Типот Дом" были вовлечены два члена Кабинета: министр внутренних дел Фолл и министр Военно-морских сил Денби. Это была тщательно разработанная афера. Министерству внутренних дел было передано право собственности на морские нефтяные месторождения; морские залежи угля на Аляске были пфсданы таким же образом. После того, как прошло некоторое время, Министфство внуфенних дел, возглавляемое минисфом Фоллом, пфедало эти месторождения в аренду на выгодных условиях частным предприятиям, включая "Мэммот Ойл".

Вся админисфация президента Кулиджа бьша поставлена под уфозу. Переписка и другая документация явно указывали на мошеннические ставки. При появлении этих новостей "Мэммот" стал сфемительно падать, а затем за ним последовал весь рынок.

Ливермор уже продал сюи акции "Мэммот Ойл" и ифал на понижение, когда рафазился скандал. Он продал без покрытия ряд других актщй. Но его имя бьшо упомянуто в качестве участника этого скандала, и его вызвали повесткой в федфальный суд.

16 февраля 1924 года, "Нью-Йорк Тайме" активно освещала произошедшее:

Каждый новый день привносит новые сенсационные обстоятельства в слушания по нефтяному делу; оно подорвало уверенность многих людей в фондовом рьшке. Если эта следственная лихорадка сенаторов и кошрессменов продолжится и приоткроет пути для расследования других дел, то она пошатнет уверенность еще в большей степени. Я думаю, что пытаться оставаться оптимистом на фондовом рынке в настоящее время очень глупо.

"Тайме" на следующий день продолжила:

Вчера склонные к спекуляциям биржевики восприняли сообщение Джесси Ливфмора как истинную правду и тут же стали шрать на понижение. В полдень снижение шло на полной скорости и зафонуло все классы акций.

Разразился скандал. Ливфмор оставался в Палм-Бич и некоторое время уклонялся от явки в суд, но в конечном итоге предстал перед комиссией Копфесса. Он дал показания и его больше не побеспокоили. Для Догени и Синклера все бьшо не так просто, им обоим бьшо предъявлено обвинение во взяточничестве. Синклера в конечном итоге приговорили к девяти месяцам тюрьмы, в то время как с Догени бьши сняты все обвинения. Фоллу бьш вьшесен пригоюр во взяточничестве. Он стал пфвым членом Кабинета, отправившимся в тюрьму.

Последним комментарием, который Ливфмор дал прессе по этому делу бьш следующий:

В будущем в Вашингтон следует посьшать людей более высокого калибра. Эта страна - сфана бизнеса, и во главе различньпс ветвей власти этой сфаны должны стоять наиболее успешные бизнесмены.

Впоследствии Ливермора обвинили в том, что он пытается манипулировать прессой, чтобы воздействовать на крутое снижение рынка вниз во время скандала. Его ответ бьш опубликован 8 марта 1924 года в очередном вьшуске "Нью-Йорк Тайме":

Господин Ливермор предлагает вознаграждение в 25 ООО долларов, тому, кто предоставит доказательства того, что он отправил или составил любое из приписываемых ему различными слухами сообщений, пытающихся оказать воздействие на рынок.

Появились новые слухи, и Ливфмор направил в прессу телефамму из гостиницы "Брейкерз" в Палм-Бич:

Я настоятельно Офицаю слухи, усердно распросфаняемые по сфане, о том, что я должен бьш сегодня днем сделать какое-то заявление. Я никому не посылал никаких сообщений или телефамм и не делал никому заявлений в частном порядке; следовательно, появившиеся вчера слухи являются плодом воображения какого-то бесчест-ного лица или лиц. Три недели назад, 14 февраля, ко