Возможно, Роллс-Ройс за двадцать пять тысяч долларов, который он имел в виду, это модель из золотого слитка. Я не думаю, что господин Ливермор когда-либо скажет: "Детка, эта машина твоя", по крайней мере, не тот Ливермор, которого знаю я". Газетные репортеры любили Джерома, а он любил их, и их уже очаровала скрытная легенда Уолл-Стрит, Ливермор.
Дела у Ливермора шли хорошо, и он продемонстрировал свою любовь к Дороти Уэндт, купив ей 24 сентября 1917 года перстень из платины с большим изумрудом. Кольцо оценивалось в 120 ООО долларов. Оно было приобретено в Палм-Бич. Это впоследствии станет началом внушительной коллекции драгоценностей, которую он купит Дороти в последующие годы.
На следующий день Ливермор также купил очень большой быстроходный катер, который он назвал "челноком". Катер базировался в Палм-Бич и Ки Уэст.
Ливермор также начал пол)Д1ать широкую известность. Вместе с Бернардом Барухом он был помещен в группу, называемую "новой породой" спекулянтов на фондовом рьшке. "Нью-Йорк Тайме" выпустила пфедовицу на эту тему 13 мая 1917 года. Заголовок был таким: "Сегодняшний спекулянт больше похож на студента и экономиста, чем на поразительных манипуляторов из прошлого".
Сегодня на Уолл-Стрит спекулируют, применяя иные методы, нежели чем в свободные и простые времена Джона Гейтса и его круга зажиточных спекулянтов. Гейтс по прозвищу "Ставлю миллион" был лидером, у которого было много слепых последователей на фондовом рьшке, убежденных в том, что он сделает их богатыми. Лидера больше нет. Джеймс Кии был последним представителем этого типа спекулянтов, чья сокрзтиительная бычья тактика, подкрепленная большим количеством денег, раскачивала рьшок то вверх, то вниз.
Никто не стал бы обвинять Бернарда Баруха в том, что он производит свои действия на рьшке напоказ. До комиссии
при Конгрессе, которая проводила расследование "утечки" в декабре прошлого года, Барух называл себя инвестором и спекулянтом в той же манере, как любой другой человек говорил бы о своей бакалейной лавке. Он давал показания комиссии, демонстрируя при этом не больше энтузиазма, чем при обсуждении погоды, когда рассказывал о том, что он заработал 467 ООО долларов на коротких позициях по акциям за декабрь месяц.
Причины, которые заставили его продать свои фонды тогда, когда он это сделал, иллюстрируют новую эпоху в спекуляциях. Он просто считал, что цены слишком высоки. Изучение спекулятивной ситуации убедило его в том, что рьшок был почти готов к тому, чтобы сломаться.
Джесси Ливермор - еще один спекулянт, чья деятельность привлекает мало внимания. В некотором роде Ливермор - это пережиток прошлого, без усовершенствований. Его бизнес - это его личное дело и нам неизвестно, чтобы он когда-либо предпринимал попытки повлиять на рьшок, нашептывая что-то друзьям на ухо. Он напоминает о прошлом только размерами своих покупок и продаж без покрытия.
Ливермор, гласит предание, начал продавать активы без покрытия в ноябре, за месяц до того, как цены начали снижаться. Практически все трейдеры с энтузиазмом покупали, в то время как он продавал без покрытия. Он почувствовал тенденцию рынка к снижению и замер без движения среди шквала оптимистических комментариев. Говорят, что когда, в конце концов, случился перелом, у него были короткие позиции • на 50 ООО - 60 ООО акций, на которые поступали сотни тысяч долларов прибыли.
Барух и Ливермор могут послужить примером настоящих спекулянтов большого калибра. Давление, которое они произвели на прошлогодний рьшок, однако, бьшо лишь частью влияния, идущего из источника, который сложно характеризовать как спекулятивный или инвестиционный.
Сочетание того и другого может быть приписано сделкам на рынке военного времени фуппы Дюпон (миллионеров-
До конца 1917 года Ливермор преуспел во всех сделках, за исключением одной сделки с кофе.
Ливермор видел, как цены на все товары росли по мере того, как Соединенные Штаты все ближе и ближе подходили к тому, что считалось неизбежным - вступлению США в бушующую в Европе войну. Когда Соединенные Штаты в конечном итоге вступили в войну, цены на товары выросли на 100 - 300 процентов. Единственным товаром, цены на который не выросли, был кофе, поэтому Ливермор навел о нем справки. Европейские рынки были закрыты, и теперь весь кофе отправлялся в Соединенные Штаты. Цена на кофе была даже ниже довоенного уровня. Ливермор понимал, что эффективные немецкие подводные лодки будут продолжать топить торговые суда, что рано или поздно приостановит приток кофе в Соединенные Штаты. В результате вырастут цены. Казалось, что это элементарно.
Ливфмор начал покзшать кофе зимой 1917 года. Девять месяцев спустя цена была прежней и он закрьш свои опционы с большими потфями. Он вновь вьш1ел на рьшок, сделал еще несколько пробных закупок, покупая дополнительные фьючерсы. Он по-прежнему бьш уверен в своей правоте. На этот раз он действительно оказался прав - цена вьфосла. Он увеличил свои позиции, поскольку цена стабильно росла. Он уже подсчитывал свои дополнительные потенциальные миллионы, когда ему преподнесли большой сюрприз.
Люди, позиции которьк были на противоположной стороне рынка, спекулянты, играющие на понижение, знали, что в связи с высокой ценой им будет нанесен сфьезный удар, когда придется закрывать сделки. Они поехали в Вашингтон и убедили власть имущих, что нужно защищать американских потребителей кофе.
Они сообщили военной комиссии по фиксации цен, что Ливермор загнал в угол весь рьшок кофе и собирается неимовфно взвинтить цены. Комиссия незамедлительно зафиксировала максимальную цену на кофе и установила ограниченный срок для того, чтобы все позиции на товарном рынке фьючфсов бьши закрыты.
производителей пороха) и У.СДюрану, "Сентрал Моторс Компании". Наделенные большими и стабильно растущими доходами, эти люди заставляют свои деньги вьп"одно работать. "Покупайте и придерживайте акции для получения сверхприбылей".
Примерно в середине 1915 года на Уолл-Стрит появилась информация, что Дюпон вкладывают большую часть поступающих средств в фонды "Болдуин Локомотив Кампани", "Дженерал Моторс Кампани" и других концернов, чьи акции, в то время относительно дешевые, выросли до неимоверных высот в последующем безумии военных спекуляций. Эти слухи не встретили возражений с их стороны, и после этого появились сообщения о том, что эти громадные прибыли превысили все рекорды. "Болдуин" вырос с 26 до 154 в том же году, а "Дженерал Моторс" продвинулся с 82 до 558, а в 1916 году достиг уровня более 700.
Дюран, президент "Дженерал Моторс", имел среди своих друзей репутацию большого выдумщика, которая могла бы позволить ему стать ведущей фигурой в спекуляциях, если бы он захотел быть таковым. Но он никогда не появлялся на арене фондовых рынков, хотя известно, что он получал огромные прибыли от акций. Он покупает длинные позиции прежде, чем люди видят спекулятивные достоинства каких-либо фондов. Говорят, что он чрезвычайно уверен в своих суждениях; когда он принимает решение накапливать фонды, он покупает их, и никакие изменения условий на рьшке временного характера его не беспокоят.
Считается, что Дюран редко продает то, что покупает, если, по его мнению, эти фонды хороши. Это инвестиционные покупки.
Если у Ливермора была такая возможность, он никогда не комментировал то, что другие люди говорят в газете, вне зависимости от того, что публиковалось в печати. Он отмалчивался также и на эту тему. Мистический Ливермор только еще больше раззадоривал прессу.
внутренне присущая ему слабость. Возможно, он продолжит свой путь по линии наименьшего сопротивления и опуститься еще. Ливермор ждал решающего изменения тренда прежде, чем сделать свой первый шаг.
Другие сделки Ливермора на фондовом и товарном рынках в 1917 году были очень успешны. Поскольку его считали самым могущественным медведем на Уолл-Стрит, его часто ругали за внезапные снижения цен акций, которые выглядели как активные продажи с целью последующей покупки на более выгодных условиях. Из-за этих падений цен его также обвиняли в отсутствии патриотизма, независимо от того, был ли он виноват. В большинстве случаев, решил Ливермор, это было простым способом объяснить беспорядочные движения фондового рьшка военного времени.
В октябре 1917 года в Рено, штат Невада, Ливермор, наконец, получил официальный развод от Нетги. Как у него это получилось? Он просто отдал ей то, что она хотела. Он отдал ей трастовый фонд на 500 000 долларов и дом, который он приобрел для нее на Лонг Айленд, со всей обстановкой. Его это не беспокоило. У него по-прежнему были миллионы на его торговом счету. У него также больше не было долга в 1 миллион долларов, поскольку он его выплатил, несмотря на то, что с юридической точки зрения, он не был обязан это делать. В конце концов, он был свободен от всех помех и мог заключать сделки на своих условиях. Он мог снова наслаждаться жизнью.
Ливермор не сожалел о деньгах, отданных Нетти. Он отдал ей все, не испытывая к ней при этом никакой злобы, он бьш уверен в своей способности вновь заработать деньги. Он сохранил свой железнодорожный вагон, свой Роллс-Ройс и яхту.
10н верил, что пока у него есть ставка, со временем он сможет компенсировать себе все то, что он ей отдал, просто работая на рьшке. 2 декабря 1918 года в гостинице "Сейнт Регис" Ливермор женился на Дороти Уэндт. Магистрат Питер Барлоу провел краткую церемонию. Ей бьшо 18, ему 41. Она выглядела великолепно в своем свадебном платье. Он стоял, высокий и 159
Комиссия также закрыла кофейную биржу. Ливермору пришлось сделать то, к чему его вынуждали. Он продал свои позиции. Его миллионные прибыли испарились подобно тому, как чашка кофе исчезает во рту жаждущего. Урок, преподанный Ливермору, в прессе был откомментирован так: "Америке нужен дешевый кофеин - правительство согласно!"
Но этот случай преподал Ливермору еще один ценный урок: он снова был прав, но прибыли от этого не получил. Теперь он добавил неожиданность к своему списку рыночных ловушек. В данных обстоятельствах он ничего не мог изменить, кроме того, как зализывать раны и продолжать действовать. Существуют вещи, которые он не мог предсказать, а, следовательно, не мог от них защититься. Он мог только реагировать.
Ливермор также был убежден, что не существует достаточно могущественной силы, чтобы в течение длительного времени контролировать или фиксировать рьшок. Если рьшок был доведен до крайности в любом направлении, он всегда в конечном итоге вернется к своему настоящему значению.
Если курс актива искусственно занижается, актив может оставаться на таком низком уровне до того момента, пока хорошо осведомленные люди, знающие его настоящую цену, не вступят в игру и не начнут покупать, к ним присоединятся также проницательные инвесторы, которые также знают толк в выгодных сделках, когда им предоставляется соответствующий шанс. На вольном рынке всегда восстанавливалась подлинная цена
Ливермор также размышлял над методом наблюдения за активами, которые внезапно сильно падали в цене: он отслеживал спады. Когда фонд достигал своего предельного снижения - своего самого низкого уровня - он сильно отскакивал и быстро устремлялся к изначальному уровню, если падение на самом деле было лишь результатом искусственного понижения курса и с активом изначально все было в порядке. И наоборот, если актив просто слабел после снижения курса, неуклюже передвигаясь по узкому раскачивающемуся каналу, это является признаком того, что, возможно, у него есть