Глава 5.

Хлопковый король

продал свою ПОЗИЦИЮ- Он потерял свои миллионы. Из 3 миллионов у него осталось меньше 300 ООО, ошеломляющая потеря 2,7 миллионов долларов.

Хлопковый Король подчинил себе его и его логику, и он горько за это поплатился.

Ливермор понимал, что Томас лично не получил от этого прибыли. Его притягательность как личности была столь убедительна, что он силой мысли подавлял Ливермора, когда давал свое толкование рынка хлопка. На этот раз Томас стал катализатором краха Ливермора.

Но Ливермор не держал на Томаса зла. Он посчитал это еще одним полученным уроком. Он стал получать советы в другой форме, урок, очевидно, не был достаточно хорошо усвоен с первого раза. Потом Томас давал советы, которые Ливермор называл причесанными советами, потому что они были очень хорошо обдуманны, хорошо преподнесены и имели под собой добрые намерения; и лично Томас не получал прибьши от своей информации - все это бьшо очень, очень соблазнительно. Конечно, если забыть, что цена урока составляла 3 миллиона долларов.

Ливермор был миллионером меньше года. Он бьш вынужден продать "Аниту Венишиан" и квартиру на Риверсайд Драйв вместе с обстановкой. Почему он последовал совету Томаса, который, как всем известно, разорился на мартовском хлопке? Бьш ли Ливермор просто бликом света на сковороде, как многие другие ребята с Уолл-Стрит, которые делали умопомрачительный рывок, а затем также головокружительно падали? Люди, бороздящие каньоны Уолл-Стрит, удивлялись тому, что произошло с Мальчиком-Игроком: "Что случилось с Великим Трейдером?"

Теперь Ливермору нужны бьши деньги, чтобы восстановить прежнее положение, и они бьши нужны срочно. Эмоции, охватившие его из-за этого проигрыша, заставили его совершить еще одну ошибку, нарушить еще одно правило. Совершенно против всякой логики он хотел, чтобы рьшок возместил ему его потери. Итак, он вернулся на рьшок с

что-то очень-очень важное, пожалуйста, оставь это при себе. Не говори мне". - Он добавил эту цитату к урокам по рынку для своих сыновей.

Когда Ливермор впервые познакомился с Томасом, он играл на понижение хлопка, и у него была маленькая короткая позиция. После общения с Томасом в течение месяца, он изменил свое мнение. Конечно, Ливермор часто менял свое мнение относительно своих биржевых позиций, пользуясь дедуктивными умозаключениями: "Если я ошибаюсь, полагая, что актив растет и играю на его повышение, ну что ж, тогда, должно быть, я буду прав, если я сыграю на его понижение, поскольку история научила меня тому, что если актив не растет, то, вероятно, он снизится".

Он вступил в игру. Он купил партию в 60 ООО брикетов. Поскольку он нарущил одно из первых правил о принятии во внимание советов, участии в чужих играх, он затем продолжил в том же духе и нарушил еще несколько.

Хлопок двинулся на него, а он, против своих собственных правил, покупал еще, несмотря на снижение курса, вместо того, чтобы продать или, возможно, аннулировать свою позицию. У него также была крупная партия пшеницы, где он был в прибыли. Он продолжал покупать хлопок, до тех пор, пока не набрал 150 ООО брикетов.

Затем он нарушил еще одно правило. Он вышел за пределы своей маржи, продал свою прибыльную позицию по пшенице и сохранил убыточную позицию по хлопку. Всегда продавай убыточный актив, оставляй себе прибыльный; он знал это правило, но не последовал ему. Как только он продал свою позицию, пшеница пошла вверх на 20 центов - потенциальная прибыль в 8 миллионов долларов и факт, еще больше опровергавший его суждение. Его суждение рассыпалось на глазах, и вскоре его уверенность тоже пошатнулась. Ошибок становилось все больше.

Он купил еще больше хлопка, полагая, что он достиг нижней точки, но это было не так. На его счету было 440 ООО брикетов, когда рассвело, и он увидел, какой он глупец. Он

желанием отомстить, но его способности заключать сделки были уже не те. Он был эмоционально разрушен. Вместо того, чтобы возвращаться на рынок, ему следовало уехать, чтобы восстановить эмоциональное равновесие. Но убежденный в том, что он великий трейдер, кем он являлся по всеобщему мнению, он вновь вернулся на рьшок, потеряв последнее из того, что осталось от его ставки. Тогда он стал проводить операции в кредит и залез в долги людям, которые его поддерживали.

В конце концов, месяцы спустя, он все это подсчитал. Он был должен своим брокерам и кредиторам больше 1 миллиона долларов. Он потерял 3 миллиона долларов и еще миллион в придачу. "Ну и делец", - думал он про себя. "Вот это делец, хуже некуда".

Он был эмоционально искалечен, подавлен. Таким он стоял на путях в ожидании поезда в Чикаго. Он снова был разорен. Он планировал поехать в Чикаго в поисках брокерских контор, или чтобы выяснить, возможно ли заработать себе на жизнь в зерновых отделах биржи. Он бьш смущен и противен сам себе. Единственным, в чем он мог быть уверен, было то, что ему необходимо уехать из Нью-Йорка, что он и сделал.

В Чикаго Ливермор пережил глубокий эмоциональный срыв и сильную депрессию. Он изучал свой журнал сделок и впадал все в больший и больший ступор. Его последние операции после фиаско с хлопком были ошибочны, почти так же как у любого другого трейдера. Он заключал сделки неистово как азартный игрок, даже хуже, чем в юности. Его уверенность исчезла; он не мог восстановить душевное равновесие. Только за год до этого в своей брокерской конторе он мог легко заключать сделки по линии в 100 ООО акций и больше, акциями на 10 миллионов долларов. Сейчас ему очень повезет, если он будет иметь дело с сотнями. Попав под влияние других трейдеров, он отступился от своих собственных методов заключения сделок, и был настолько выбит из колеи этими сокрушительными проигрышами, что его суждения сейчас не стоили и гроша. Хуже всего было то, что его дерзкая уверенность испарилась, уверенность в себе, которая нужна была ему, чтобы выжить. У него не было прежнего отношения:

"У меня получалось зарабатьшать деньги прежде, получится и сейчас".

После нескольких месяцев отчаяния, Ливермор, в конце концов, набрался смелости, чтобы проанализировать свое поведение и попытаться определить, что именно он сделал неправильно. В конечном итоге ему пришлось противостоять человеческому фактору собственной личности, своим эмоциям и чувствам, которые он отрицал всю свою жизнь. Он знал техническую сторону рьшка, но не знал своих эмоций. Почему он отбросил свои рыночные принципы, свои теории заключения сделок, с таким трудом доставшиеся ему законы на ветер? Его неистовое поведение разрушило его финансовую и духовную жизнь. Почему он так поступил?

В конце концов, он понял, что это бьшо его тщеславие, его эго. Тот день, когда он держал судьбу рьшка в своих руках, когда великий Дж.П.Морган попросил его прекратить играть на понижение рьшка, оказался для него слишком большим испытанием. Этот выдающийся успех, когда он заработал больше 1 миллиона долларов за один день, потряс его до глубины души. Не то, чтобы он не мог пережить провал - он переживал провалы всю свою жизнь - он не смог справиться с успехом.

Теперь он осознал, что с успехом так же тяжело справиться, как и с провалом. И то, и другое может разрушить человека. В Чикаго он получил небольшую ставку, занятую у знакомого брокера, который знал о способности Ливермора наращивать комиссии и благосостояние.

Но его беды на этом не закончились.

Много лет спустя Ливермор вспомнит эту историю в разговоре с Эдом Брэдли, поздно вечером в баре в "Бич Клаб", после того как Брэдли спросит его, каким был самый неприятный случай, когда-либо пережитый им в начале его работы на Уолл-Стрит: позднее он повторит то же самое своему сьшу Полу.

"Вскоре после того, как я приехал в Чикаго, месяца через три, я получил телеграмму с предложением вернуться в Нью-Йорк. Она была от моего друга, назовем его Фред,

управляющего большим брокерским домом. Я позвонил Фреду, и он сказал мне: "Джей Эл, тебе стоит вернуться в Нью-Йорк. Тут кое-кто хочет с тобой поговорить".

"Я сел на первый же поезд до Нью-Йорка и получил самый невероятный опыт в своей жизни. Тот, о котором я буду жалеть всю свою жизнь. Когда я приехал в брокерский дом в Нью-Йорке, меня тут же отвели к Фреду, чтобы я встретился с владельцем дома, преуспевающим и известным человеком, назовем его Чарльз.

"После того, как нас представили друг другу, Фред под благовидным предлогом удалился. Владелец конторы перещел прямо к делу. "Ливермор, мне очень жаль, что вам пришлось пережить такие неприятности на рынке хлопка. Я знаю, что вы прислушивались к советам Хлопкового Короля, и он выбил вас из игры. Перси действует с добрыми намерениями. Он мог бы продать лед эскимосам. Он очень убедителен. Он ничего не может с собой поделать. Он мог бы стать великим политиком. Вы не первый и не единственный, кто последовал вниз по наклонной вслед за Хлопковым Королем. Я знаю историю ваших сделок. Я знаю о панике 1907 года, и как вы повели себя, когда Морган передал вам свою просьбу. Эта история прогремела на всю Уолл-Стрит. Короче говоря, я хочу вас поддержать". Он сунул руку в карман, достал чековую книжку и выписал чек на двадцать пять тысяч долларов. "Вот, возьмите. Это поможет вам начать все с начала".

"Я посмотрел на чек, а затем вновь на человека, вручившего его мне, и спросил: "А в чем Ваш интерес?"

"Мой интерес в том, что я хочу, чтобы вы проводили все свои операции здесь, и больше нигде", - сказал он.

"Что, если я проиграю?" - спросил я.

"Я дам вам еще. Вы выиграете, а я буду вас поддерживать, пока вы не выиграете", - сказал он мне.

"Я чего-то не понимаю", - сказал я.

"Ну что ж, я и не ожидал, что вы поймете. Я говорю с вами и поддерживаю вас не потому, что вы глупый. Вы очень

скрытный и молчаливый трейдер, мой тип трейдера, никто не знает сколько у вас осталось денег, или кто вас поддерживает", -сказал он.

"Вы хотите получить долю прибыли за ставку?" -спросил я.

"Нет, я четко скажу вам, чего я хочу. У меня есть несколько крупных инвесторов, которые в дейстаительности ведут дела фирмы, и я не хочу, чтобы люди знали, что они делают. Если вы будете у нас в конторе, никто не будет знать, кто проводит операции. Вы достаточно знамениты, чтобы проводить операции с крупными партиями, а также для того, чтобы заключать сделки на понижение, для продаж без покрытия".

"У меня возникли подозрения. Итак, я буду прикрытием для любых крупных операций, которые идут из этой фирмы, особенно продаж".

"Да, совершенно верно", - сказал он.

"Это также дает возможность вашим клиентам продавать большие партии акций на рынке так, чтобы это оставалось незамеченным", - сказал я.

"Да, но это не будет мешать тому, что будете делать вы, и все это абсолютно законно. Пусть они думают, что хотят", -сказал он.

"Я отчаянно хотел вернуться к делам, так что я взял чек и начал заключать сделки. У меня все получилось. Это был здоровый бычий рынок, и в течение трех недель двадцать пять тысяч выросли до ста пятидесяти. И тогда я сделал первую крупную ошибку. Я пошел к Чарльзу, владельцу брокерского дома, и сказал: "Вот двадцать пять тысяч, которые я у вас занял".

"Оставьте их, Ливермор, подождите, пока у вас на счету появятся настоящие деньги, а затем вернете мне долг", - был ответ.

"Мне это показалось разумным. Он получал хорошие комиссионные. Я продолжал работать еще в течение нескольких недель. Мне нравился Чарльз, мой благодетель, который