к концу дня его потенциальные прибыли и биржевые позиции были настолько велики в результате искусственного вздувания цен, что теперь ему предстояло принять еще более важное решение. Объявление Моргана о намерении ввести в игру деньги решило только одну проблему: оно восстановило ликвидность - платежеспособность среди брокеров. Но оставалась другая серьезная проблема - спроса по-прежнему не было. Ливермор посмотрел на рынок перед закрытием, и обнаружил, что на нем не было заказов на покупку. Никто не хотел покупать фонды, независимо от цены.

Ливермор знал, что он может совершить ошеломнггельный налет, начав продавать при открытии рынка на следующий день. Его направленное вниз давление сбивания цен на основные фонды вызовет дальнейшее падение. Его маржа теперь все время росла, его прибыли повысились, вертикально выросли, когда рынок упал. Он был в состоянии начать день, продав без покрытия 10000 акций "Юнион Пасифик", в то время любимчика рынка. Затем он мог продать полдюжины других фондов, которые считались самыми надежными среди надежных компаний. Теперь у него была маржа на счету и навыки заключения сделок, чтобы предать эти фонды забвению. Он не искал прибьши в 1 миллион, но в 10, 20 миллионов, если он нанесет серьезный удар по рынку завтра утром.

Теперь была его очередь принимать серьезное решение. Поддержит ли он рынок или будет толкать его все ниже и ниже, пока совету управляющих не придется закрыть биржу, возможно, навсегда?

Перед окончанием операционного дня, в то время как Ливермор обдумьшал следующий ход, его друг, Уоррен Аугустус Рид, зашел к нему в гости. Во время паники того дня Ливермор объяснил своему другу, который бьш банкиром во влиятельной инвестиционной банковской компании, что именно произойдет. Рид наблюдал за Ливермором в действии в претшюм и веррш в его способности к работе на рынке и чрезвьиайную смелость.

Рид на некоторое время исчез, а затем его позвали к главе компании, президенту фирмы.

Рид вернулся и объяснил Ливермору следующее: "Джей Эл, меня попросили поговорить с тобой о рьшке и попросить тебя воздержаться от дальнейших продаж без покрытия. Я понимаю, что ты можешь рассчитывать на получение больших прибылей, если продолжишь сбивать цены, но иногда нужно смотреть на вещи с точки зрения большего блага".

"Огги, ты сейчас говоришь от имени своего хозяина?" -спросил Ливермор.

"Нет. Я говорю от имени более влиятельного человека, чем мой хозяин", - ответил он.

Ливермор знал, кого он имеет в виду - Дж.П.Моргана. "Ты уверен?"

"Да. Это его личная просьба. Я бьш в офисе, когда произошел разговор и слышал его".

Ливермор на минуту задумался. "Знаешь, эти же самые люди продавали акции на этом рынке в течение долгих месяцев - сбывая активы людям, зная, что грядет снижение, но тогда их интересовали только они сами, им было плевать на остальных".

"Да, я знаю, но Джей Эл, разве не всегда так происходит, когда цены вырастают до слишком больших величин? Умные, опытные в работе на рынке люди продают менее умным людям".

"Да".

"Джей Эл, если мы хотим контролировать этот рынок, нам придется остановить кровотечение и остановить продажи, иначе рынок просто перестанет существовать. Останется только хаос!"

Ливермор обдумывал свое положение в течение нескольких минут. "Скажи своему хозяину, что я согласен с тем, что он говорит. Я не буду больше продавать сегодня. Более того, я начну агрессивно покупать дополнительные фонды после открытия рьшка. Я понимаю серьезность положения".

"Спасибо, Джей Эл, я передам этот ответ самому".

Ливермор уже тщательно проанализировал ситуацию до

того, как пришел его друг. Бойня в тот день была ужасной, и Ливермор чувствовал, что на бирже назревает оживление на базе технического отлива, в случае, если, конечно, не будет противоположньк вторжений. Плюс, у него бьшо несколько крупных коротких позиций, которые надо будет закрывать на ликвидном рынке, чтобы сохранить свои прибыли.

И, наконец, у него бьши альтруистические причины для того, чтобы согласиться. Дальнейшая игра на понижение серьезно повредит стране. Он бьш поражен, что у него в руках сосредоточена такая власть, мощь и навьжи для того, чтобы действительно довести рынок до краха. Ему был 31 год.

На следующее утро Ливермор подпитал оживление, он купил еще 100 ООО акций различных компаний, которые он вернул на рьшок в тот же день, по мере того как люди вступали на рьшок. Когда день подошел к концу, у него было 3 миллиона долларов - не бумажных прибылей, а холодной и твердой валюты.

"Вот это жизнь!" - подумал он. Три раза разориться до 30 лет, а в возрасте 31 года иметь возможность разрушить до основания Нью-йоркскую фондовую биржу. Он внутренне улыбнулся. На один день он разделил власть с Дж.П.Мчэрганом. У Моргана была власть, чтобы спасти рынок от разрушения, а у Ливермора была власть уничтожнггь его - и даже Морган не смог бы его остановить. Он прошел путь от того времени, когда его выкинули изо всех брокерских контор до момента, когда самый влиятельный банкир Америки просит его отступиться от Уолл-Стрит, прекратить наказание. Его репутация росла, и в течение одного дня у него в руках было финансовое благосостояние народа. Вот это да! Позднее он говорил своим сыновьям, что это было одним из самых важных событий в его жизни, когда Дж.П. Морган попросил его об одолжении во время краха 1907 года. Но Ливермору эта чистая власть не приносила удовлетворения. Удовлетворение, радость он черпал в том, что обыграл Уолл-Стрит. В конце концов, после тысячи операций и сотен часов изучения своих методов заключения сделок, он знал, что был прав. Большие деньги делаются на резких колебаниях. Высокие темпы сослужили ему хорошую

службу при получении ставки, но большие деньги рождались в I больших колебаниях. Он мог поймать резкие колебания, только если он сохранял спокойствие и ждал, когда его ожидания оправдают себя.

Он верил, что за эти два дня он прошел путь от азартного трейдера до настоящего спекулянта, который смотрел вперед, оценивал общие условия и поступал расчетливо - сначала делая пробные шаги, и вступая в игру только тогда, когда он был убежден, что все факторы были в его пользу.

Мальчик-Игрок больше уже не был азартным игроком. По крайней мере, по собственному мнению, он уже был спекулянтом. С точки зрения других людей, он по-прежнему являлся ужасно азартным, потому что они видели только последние 10 минут трехактной пьесы - их не интересовали 1 и 2 акты, которые шли в атмосфере секретности. Они видели только результаты и хотели их скопировать.

Теперь у Ливермора был план, инвестиционная стратегия, которая, как он считал, работает, и он знал, что одним из основных, стержневых секретов успеха была тяжелая работа, состоящая в непрекращающемся анализе.

Теперь ему нужно было убедиться, было ли это I счастливой случайностью или же действительно являлось началом серьезного подхода к заключению сделок на рынке. Но сначала ему требовался отдых. Он решил опять попробовать взять отпуск, расслабиться и отдохнуть. Он купил яхту и собирался направиться на юг. Он хотел порыбачить, это был его • любимый вид спорта.

Но этому не суждено было сбыться, по крайней мере, не сейчас. Поскольку Ливермор играл на товарном рынке так же, как на рынке акций.

Ливермор вскоре был так же уверен в надвигающемся крахе товарного рынка, как он был в свое время уверен в крахе фондового рынка. Поэтому прежде, чем направнггься в отпуск и насладиться своей новой яхтой, он провел пробные сделки и в конечном итоге оказался с короткими позициями на 10 миллионов бушелей пшеницы и 10 миллионов бушелей

кукурузы. Пшеница повела себя так, как и должна была поступить - упала. Но кукуруза росла вопреки падающим ценам на товары. Вскоре Ливермор выяснил, почему: Артур Каттен, блестяший трейдер, занимался спекулятивной скупкой кукурузы.

В начале 1900-х спекулятивные скупки были обычным делом. Группа людей, пул, или, иногда, один влиятельный человек, определяли, какой была короткая позиция на товар или на акцию. Затем они начинали атаку и скупали все акции фонда или, в данном случае, все бушели кукурузы. Это ставило людей, у которьк были короткие позиции, в ситуацию, когда у них не было акций для покупки, чтобы закрыть свои короткие позиции. Тогда эти люди соглашались на любые акции, какие им предлагали по любой предлагаемой цене. Когда происходил корнер*, он происходил быстро. Корнеры погубили многих трейдеров, которые вступали в игру, чтобы закрыть свои короткие позиции, и просто-напросто обнаруживали, что на рынке в наличии ничего нет или что то, что есть в наличии на рьшке можно купить только с большими потерями.

Артур Каттен родился в Гельфе, Онтарио, в 1870 году, за семь лет до Ливермора. Каттена позднее назовут Великим Бьжом, так же как Ливермора назовут Великим Медведем. Он был такого же телосложения, что и Ливермор - стройный, среднего роста. Но в отличие от Ливермора, который одевался по последней моде, Каттен носил простую одежду хорошего качества.

У Каттена в подростковом возрасте ушло пять лет усердного труда на семейной ферме, где он родился, чтобы скопить 50 долларов. Он взял эти 50 долларов и отправился в Чикаго. Там он получил работу клерка в "Э.С.Уайт и компания", с заработком 4 доллара в неделю. Каттен был экономным и считал каждую копейку - эта привычка осталась с ним на всю жизнь. Он был упорным, трудолюбивым и усердным. У него ушло еще пять лет, чтобы накопить 1000 долларов. Теперь ему бьшо 25 лет. Но у него было больше 1000 долларов - у него

Корнер - спекулятивная скупка акций. 104

также было пять лет серьезного опыта по операциям с товарами для "Уайта".

У них с Ливермором также бьши одинаковые кодексы молчания и секретности. Каттен жил в Пиджн Руст, маленьком местечке рядом с дикими шерстными зерновыми отделами биржи Чикаго. Как только представлялся удобный случай, он внимательно изучал биржевых брокеров и действия покупателей в офисах на Уолл-Стрит. Он, подобно Ливермору, каждый вечер работал над листами со столбцами цифр, ища тренды, модели и

tметоды выбора времени. После пяти лет усердной работы на своего работодателя и на себя в свое свободное время, он зашел к Уайту и сказал: "Я хотел бы открыть у вас торговый счет". "Для кого?" - спросил Уайт. t "Для себя", - ответил Каттен. I "Ты умный молодой человек, Артур. Ты должен понимать, что человек со скромными доходами не может заключать сделок на товарном рынке. Это бьшо бы абсурдно". "Но, сэр..." W "Не беда, прими во внимание мой совет, а благодарить будешь потом. Мой совет: избегай товарного и фондового рынков. Это глупая игра, а как ты знаешь, дураки быстро расстаются с деньгами".

Каттен про себя удивился, как же это дуракам удавалось изначально получить деньги, но он не собирался спорить с суровым Уайтом. "Да, сэр. Спасибо, сэр".

Во время обеденного перерыва он пошел в другую фирму и открыл счет на свою 1000 долларов наличными.

Через три месяца он зашел в офис Уайта. В руках он держал пиджак из альпаки. Уайт говорил по телефону и знаком пригласил Каттена присесть. Каттен остался стоять и осторожно положил на стол Уайта свой пиджак из альпаки и форму.

Уайт повесил трубку и взглянул на лежащий перед ним пиджак. "В чем дело, Артур?"