такой предварительной прибьши ие существуете". Это явление называется также эффектом возмещения. По большому счету эффект возмещения означает, что фирмы с сильной рыночной властью имеют слабые стимулы для нововведений, поскольку им есть что терять, в отличие от фирм с небольшой рьнючиой властью, которые либо мало, либо ничего ие теряют при внедрении новой тех1юлогии. Например, Министерство юстиции США подало в суд на две крупнейшие в Соединенных Штатах сети кредитных карточек Visa и MasterCard, обвинив их в подавлении конкуренции (Visa и MasterCard находятся в совме-спюй собственности). По мнению главы антимонопольного управления Министерства юстиции Джоэля Кляйиа, тяжба может в конце концов привести к снижению ставки процента; если удастся лишить Visa и Л/огегСоп/монопольной власти, могут появиться конкурентные стимулы для разработки новых продуктов и услуг. В этой аргументации заложена мысль о том, что рьиючиая власть ослабляет мотивацию внедрения новых тех1юлогиче-ских разработок.

Существует ли между двумя точками зрения - гипотезой Шумпетера и эффектом возмещения - какое-либо противоречие? Совсем ие обязательно. Мнение о том, что крупные фирмы служат основной движушей силой НИОКР и технологического професса, основывается главным образом иа том наблюдении, что оии располагают большими ресурсами для инвестиций в отличие от малых. Но почему это так важно, спросят другие. Ведь если внедрение новых технологий приносит малым фирмам существенные выгоды, почему бы им ие взять ссуду для инвестирования НИОКР? Ответ на вопрос кроется в несовершенстве рьшка ссудного капитала, особенно при выделении ссуд иа НИОКР. Допустим, что у малой фирмы родилась потрясающая идея, но иет средств для ее воплошеиия, а вот у венчурного капиталиста имеются средства для финансирования идей, ио сами идеи отсутствуют. Может показаться, что в этом случае спрос и предложение придут в идеальное равновесие. Однако слож1юсть в том, что, для того чтобы убедить венчурного капиталиста в состоятельности идеи, необходимо ее раскрыть, при этом существует риск потерять идею, так и не добившись финансирования. Эту проблему можно решить, заключив соглашение о неразглашении, но это редко проходит в случае венчурных капиталистов. Подписывая соглашение о неразглашении, капиталист обязуется ие разглашать и не использовать в своих целях информацию, полученную от инициатора подписания. Однако мало кто из венчурных капиталистов охотно подписывает такие соглашения. Они утверждают, что через иих каждую неделю проходит множество схожих идей, и оии ие могут замыкаться иа одной из них Поэтому до сих пор проблема остается нерешенной. По сути эта проблема одна из причин, почему крупная доля общей суммы капиталовложений в НИОКР приходится иа самофинансирование. Это также косвен1Ю объясняет, почему больше всех средств иа НИОКР расходуют крупные компании. Кроме того, преимушества крупных фирм в НИОКР объясняются эффектом масштаба производства и эффектом разнообразия". Крупным фирмам также гораздо проще распределить риски, связанные с НИОКР.

Напротив, идея, что следовало бы ожидать большего объема НИОКР в более конкурентных отраслях, основывается иа стимулах инвестировать в НИОКР, а ие возможности этого. Фирма, обладающая рыночной властью, увеличивает свою прибыль благодаря иововведениям. Фирма, которая не имеет рыночной власти, переходит из ситуации с нулевой прибылью в ситуацию с положительной прибылью. Даже если положительная

Что касается эффекта разнообразия, то здесь можно выделить следующий важный аспект; зачастую плоды технологического професса в одной области можно применить в другой. Крупная фирма, занятая в двух областях, имеет оптимальные возможности для полного использования преимуществ НИОКР.

прибыль в этом случае ниже монопольной, она наверняка продолжит возрастать, а с точки зрения мотивации именно росту придается особое значение.

Кроме того, отметим, что модель, представленная на рис. 16.1, не полностью соответствует посылкам модели совершенной конкуренции. Мы исходили из того, что внедрение нововведения снижает издержки, позволяя новатору вытеснить конкурентов за счет более низких цен и захватить весь рынок. Иными словами, новатор - это фактически состоявшийся монополист, чье монопольное положение защищено отсутствием у конкурентов правовой или практической возможности скопировать его действия. Если бь1 все происходило в условиях совершенной конкуренции, то после внедрения нововведения все фирмы скопировали бы действия новатора, в результате чего прибыль сократилась бы до нуля, а все труды новатора остались бы невознагражденными.

В этом смысле наш анализ не так уж сильно отличается от второй части гипотезы Шумпетера (см. приведенную вьппе цитату). С точки зрения Шумпетера, оптимальная структура рынка - это определенно не совершенная конкуренция, а скорее разновидность динамической конкуренции, допускающей некоторую степень рьп10чной власти. Либо, если идти от обратного, это разновидность монополии, допускающая определенную степень конкуренции. Это не конкуренция действующих на рьп1ке фирм, а скорее потенциальная конкуренция новых продуктов или производственнь1х процессов, которые могут заместить продукт или производственные процессы нынешнего монополиста. Это, по словам Шумпетера, процесс созидательного разрушения.

Многие экономисты и разработчики государственных стратегий разделили с Шумпетером точку зрения, что совершенная конкуренция подразумевает эффективное распределение ресурсов в статическом смысле и что нельзя говорить об оптимальности, если принимать в расчет динамическую эффективность. Это совсем не означает, что монополия - это структура рьп1ка с наивьюшей степенью динамической эффективности. Скорее имеется в виду, что оптимальной является структура рьп1ка, которой присущи признаки динамической конкуренции и которую в краткосрочном периоде отличает определенная степень рыночной власти, хотя и временной.

16.2. Динамика конкуренции в области НИОКР

Рассмотрим рынок, на котором действуют рыночные «лидеры» (крупные фирмы) и «последователи» (малые фирмы). Кто из них больше расположен вкладывать средства в НИОКР? Способствуют НИОКР нивелированию разницы между фирмами (малые компании нагоняют крупные) или, наоборот, увеличивают влияние последних, в результате чего лидеры только укрепляют свои позиции?

Фактор эффективности и устойчивость монополии

Для ответа на поставленные вопросы рассмотрим простейшую модель с двумя фирмами: зрелой фирмой («монополистом») и потенциальным конкурентом («соперником»). Помимо этого на рынке действует еще и третий игрок: научно-исследовательская лаборатория, которая недавно изобрела новую технологию и запатентовала ее. Лаборатория не может самостоятельно выйти со своим новшеством на рынок, поэтому она стремится продать патент тому, кто готов заплатить больше. Какая из фирм, монополист или соперник, готова выплатить наибольшую сумму за эту технологию? Несмотря на то что ни

11 Зак 1554

одна из фирм напрямую не осуществляет НИОКР, ответив на этот вопрос, мы сможем назвать фирму с более сильной мотивацией инвестировать в НИОКР.

Монополист извлекает монопольную прибыль п. Приобретя патент, он останется монополистом и продолжит получать ту же монопольную прибыль я* (включая сумму выплат научно-исследовательской лаборатории), тогда как его соперник останется ни с чем. Если правами на патент завладеет соперник, он сможет войти на рынок и составить конкуренцию монополисту, вследствие чего прибьшь каждой фирмы будет равна я.

В этом контексте монополист будег готов заплатить за патент до - я, т.е. до разницы между суммой прибьши в случае приобретения патента и суммой прибьши в случае, если патент не приобретается. В свою очередь соперник будет готов предложить за патент до я-О = я, т.е. опять же до разницы между суммой прибьши в случае приобретения патента и суммой прибьши в случае, если патент не приобретается. Условие, при котором монополист готов заплатить больше соперника, такое: я* - я > я, либо просто > 2к. Иначе говоря, монополист готов платить больше, чем соперник, тогда и только тогда, когда монопольная прибьшь больше чем в два раза превышает дуопольную. Однако двойная дуо-польная прибыль - это прибьшь всей отрасли в ситуации дуополии, поэтому условие требует, чтобы рыночная прибьшь бьша более высокой в случае монополии, чем в дуополии.

За исключением тех случаев, когда соперник продвигает на рынок сушественно дифференцированный продукт, у нас есть основания считать, что обозначенное выше условие сохранится. Если продукты обеих фирм идентичны, а предельные издержки постоянны, то прибьшь в условиях дуополии определенно ниже монопольной прибьши. Это значит, что мотивация инвестировать в НИОКР у монополиста сильнее, нем у соперника. Интуитивным основанием для этого важного следствия служит то, что если монополист не завладеет патентом, то он потеряет больше (разницу между монопольной и дуопольной прибылью), чем выиграет соперник, если патент окажется его (дуопольная прибыль). В результате доминирующее положение монополиста в отрасли продолжает сохранять устойчивость. Другими словами, в самой структуре отрасли заложено стремление к росту совокупной отраслевой прибыли (стремление к монополии) - особенность, известная как фактор эффективности.

События на рынке копировально-множительных аппаратов в начале 1970-х годов иллюстрируют приведенную выше модель. В конце 1960-х лидером на этом рынке была компания Xerox («монополист»), она изобрела фотокопировальный аппарат для печати на обычной бумаге и заняла монопольное положение в этом сегменте. Другая компания, IBM, приступила к разработкам собственной альтернативной или более совершенной технологии, вьщелив на НИОКР определенные ресурсы. Однако больше всего в НИОКР вложила как раз компания Xerox. Более подробно эта ситуация описана во вставке 16.1.

Еще один пример дает рьшок инсулина. Передовые исследования в биологии, проводившиеся в 1970-х годах, в частности разработка технологии генного сращивания, предоставили новые возможности производства лекарственных веществ. Одним из очевидных направлений приложения этой технологии стал инсулин, белковый материал для лечения диабета и управления течением болезни. В то время на американском рынке инсулина доминировала компания ЕИ Lilly & Со. Если на рынок входила новая фирма с синтетическим инсулином для людей, ей приходилось конкурировать с ЕН Lilly & Со. Как оказалось, именно ЕИ Lilly & Со. приложила наиболее серьезные усилия, чтобы закрепить свое превосходство в новом производственном процессе. В мае 1969 года этот фармацевтический гигант организовал конференцию, пригласив на нее специалистов, по технологии рекомбинантной ДНК для изучения возможности разработки новой технологии. С тех пор ЕН Lilly & Со. поддерживала связь с различными лабораториями, работавшими в этом проекте. 24 августа 1978 года компания Genentech завершила заключительный этап синтеза инсулина (раньше остальных трех конкурировавших с ней