ся изучению с применением ставдартных микроэкономических методов. В предисловии к собранию своих сочинений Модильяни подчеркивает это:

«[Одной из] главных тем, определявших мои научные интересы, [было объединение] основных элементов «Общей теории» с более общепринятой методологией, которая опирается на основополагающий постулат рационального максимизирующего поведения экономических агентов...» (Modigliani, 1980, р xi).

Вера в рациональность была далеко не слепой: признавалось, что «жизнерадостность» (animal spirits), влияющая на инвестиции, была основным источником динамики совокупного спроса. Например, возможность того, что корпоративные сбережения слишком велики и не компенсируются личными сбережениями, рассматривалась как серьезная проблема и обсуждалась скорее на эмпирическом, чем на теоретическом уровне.

Эта вера в рациональность не включила, тем не менее, веру в эффективность функционирования рынков. Второе убеждение заключалось в том, что цены и заработная плата не могут быстро приводить рынки в равновесие. Существовало широкое согласие в том, что рынки не могут считаться конкурентными. Однако вызывает некоторое удивление то, что при популярных в то время теориях несовершенной конкуренции не делалось попыток рассуждать в терминах теорий, в которых экономические агенты назначали цены и заработную плату. Вместо этого преобладал способ рассуждений в терминах tatonnement (нащупывания), когда цены приспосабливаются к избыточному предложения или спросу с помощью динамического процесса адаптации, разработанному Самуэльсоном в его Foundutions («Основаниях экономического анализа»). Кривая Филлипса, завезенная Самуэльсоном и Солоу в США в 1960 г., явилась в этом контексте одновременно и благословением, и проклятием. Она оказала мощную эмпирическую поддержку «нащупывающему» типу взаимосвязи между скоростью изменения номинальной заработной платы и уровнем безработицы, но вместе с тем уменьшила потребность в совершенствовании микроэкономических оснований рыночной адаптации. Имея в руках надежную эмпирическую взаимосвязь и осознавая при этом сложность решения теоретической задачи, разумно было заняться другими, более насущными делами, дающими большую предельную отдачу.

Из этой пары убеждений вытекали важные последствия как для исследований, так и для экономической политики.

Так как предполагалось, что цены и заработная плата в конце концов приводят рынки в равновесие, а экономическая политика в любом случае позволит избегать продолжительного неравновесия, то макроэкономические исследования могли развиваться в двух различных направлениях. Одно из них могло изучать долгосрочную динамику производства, занятости и капитала, пренебрегая циклическими колебаниями деловой активности как второстепенными явлениями и используя стандартный инструментарий равновесного анализа. «Решение важнейших проблем денежной и бюджетной политики с исполь-

зованием инструментария анализа доходов подтвердит и вновь придаст актуальность классическим истинам» (Samuelson, 1955). Или же можно было изучать краткосрочные флуктуации относительно третща, пренебрегая самим третщом. Именно на этих путях к середине 1950-х годов бьшо осушествлено большинство прорывов. Работы Хикса (Hicks, 1937) и Хансена (Hansen, 1949), в которых бьша сделана попьггка формализовать основные элементы неформализованной модели Кейнса, привели к созданию модели IS - LM. Модильяни (Modigliani, 1944) прояснил роль жесткости номинальной заработной платы в кейнсианской модели. Метцлер (Metzler, 1951) показал значение эффекта богатства и роль государственного долга. Патинкин (Patinkin, 1956) прояснил структуру макроэкономической модели и взаимосвязь между спросом на товары, деньги и облигации в случае гибких цен и заработной платы. Бьшо принято считать, что, за исключением маловероятных и редких случаев, кривая IS падает, а кривая LM растет. Послевоенные процентные ставки по сравнению с предвоенными были достаточно высокими, и можно бьшо не беспокоиться о «ловушке ликвидности». Тем не менее, имела место существенная неясность относительно воздействия размеров процентных ставок на инвестиции и, следовательно, относительно наклона кривой IS. Допущение Кейнса и ранних кейнсианских моделей о фиксированной номинальной заработной плате бьшо ослаблено и заменено медленной адаптацией цен и заработной платы к условиям рынка. Однако это не рассматривалось как существенное изменение прежних выводов. «Эффект Пигу» (как его окрестил Патинкин в 1948 г.), согласно которому достаточно низкие цены ведут к увеличению реальных денег и богатства, не рассматривался как важное практическое соображение. Только политика активного государственного вмешательства давала возможность избежать больших колебаний экономической активности.

Усовершенствования не изменили общий вывод теории Кейнса о необходимости активной роли государства. Так как цены и заработная плата не приходили в равновесие достаточно быстро, то для поддержания почти полной занятости требовалось проводить активную антициклическую политику. Так как цены и заработная плата - или сама экономическая политика - в конечном итоге заставляют экономику оставаться в окрестностях ее траектории роста, то для подбора нужного в каждый момент времени сочетания фискальных мер следует использовать стандартные микроэкономические принципы фискальной политики. Считалось, что подлежит обсуждению скрьпое противоречие между относительной результативностью этих мер с точки зрения регулирования совокупного спроса и их воздействием на аллокационную эффективность. Однако ни это, ни тот факт, что несостоятельность рынка, ведущая к краткосрочным колебаниям, не только не бьша полностью осознана, но даже и не бьша выявлена, не рассматривались в качестве действительно важных проблем.

Основные правила антициклической бюджетной политики были сформулированы, в частности, Самуэльсоном в серии его статей (например: Samuelson, 1951). Антициклическая фискальная политика

должна охватывать как налоги, так и расходы; лучшим способом увеличения спроса во время депрессии является налогоюе стимулирование как государственных, так и частных инвестиций с тем, чтобы вы-равнять обшественные предельные нормы дохода на них. В чем заключалась позиция неоклассического синтеза по поводу денежной политики, не столь ясно. Хотя возможности денежной политики по сглаживанию колебаний признавались всеми, тем не менее, предпочтение отдавалось фискальным средствам, а денежная политика играла лишь подчиненную роль.

ЗРЕЛЫЙ СИНТЕЗ. В течение последуюших двадцати лет первоначальный неоклассический синтез обеспечивал удобные для большинства макроэкономистов концептуальные рамки, в которые вполне естественно вписывалась их работа. Как отмечал Лукас, критикуя неоклассический синтез в 1980 г., приверженцы этих рамок относились с некоторой нетерпимостью «к тем из экономистов, кто, подобно Мил-тону Фридмену, не использовал его в своей работе» (Lucas, 1980). Программа исследований в большой степени предопределялась первоначальным синтезом, а также упором на поведенческие компоненты модели IS - LM и его агностическим подходом к адаптации цен и заработной платы. Как писал Модильяни, «кейнсианская система держится на четырех основных блоках: потребительской функции, инвестиционной функции, спросе и предложении на рынке денег, а также на механизмах, определяюших цены и заработную плату» (Modigliani, 1980, р. xii). На многих из этих направлений бьши достигнуты впечат-ляюшие результаты. Коротко перечислим их.

Тот факт, что предсказывавшийся всеми избыток сбережений после Второй мировой войны так и не наступил, привел к пересмотру теории потребительской функции. Основным претендентом постепенно становилась теория межвременной максимизации полезности. Она бьша разработана независимо Фридменом (Friedman, 1957) как «гипотеза постоянного (перманентного) дохода» и Модильяни с соавторами (в частности, 1954) как «гипотеза жизненного цикла». Как бы то ни бьшо, в большинстве эмпирических исследований использовалась концепция жизненного цикла, модифицированная, чтобы учесть несовершенство финансовых рынков и ограничения, накладываемые ликвидностью. Частично это объяснялось тем, что эта концепция более четко выделяла роль богатства в потреблении, а через богатство - значение процентных ставок. В первоначальном синтезе ни богатство, ни процентные ставки не играли заметной роли.

Исследования в области инвестиционной функции бьши менее успешными. Трудность здесь частично объяснялась сложностью эмпирической задачи, неоднородностью капитала, а также возможностью замещения факторов ех ante, но не ех post. Хотя многие теоретические проблемы были прояснены в исследованиях экономического роста, их рассмотрение на эмпирическом уровне было затруднено. Проблема здесь частично заключалась в неоднозначности неоклассической теории поведения цен. Было неясно, можно ли считать, что фирмы сами