назад Оглавление вперед


[Старт] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [ 55 ] [56] [57] [58] [59] [60]


55

и постоянным физическим окружением. Когда привычки, привнесенные соперничеством, перестали подкрепляться экономическими потребностями, начался ироцесс их разрушения, и хищнический образ мысли, получивший не столь давнее развитие и не успевший приобрести всеобщий характер, стал в известной мере отступать перед более древними и всеобщими психологическими особенностями человеческого рода.

Стало быть, в некотором смысле движение за эмансипированную женщину отмечает собой возврат к более общечеловеческому типу характера или к менее дифференцированному выражению человеческог! природы. Этот тип человеческой природы следует характеризовать как прото-антроноидный; если ие но форме преобладающих в не.м черт, то, во всяком случае, по их содержанию он принадлежит той ступени развития, которую можно, видимо, отнести к дообщественному уровню. Такая характеристика относится как к отдельному моменту развития или отдельной эволюционной черте, которая здесь рассматривается, так, конечно, и ко всем чертам в более позднем развитии общества, если они свидетельствуют о возврате к той духовной позиции, которая соответствует начальной недифференцированной стадии экономическо!! жизии. Наше доказательство существования общей тенденции к возврату от господства завистнических интересов вспять ие будет ни бесспорным, ни достаточно убедительным, но тем не мепее его можно считать достаточным. Существование такой тенденции в какой-то мере подтверждается разложением чувства статуса в современных производственных общностях; косвенным свидетельством может служить и заметный возврат к неодобрению бесполезного существования и той деятельности, которая направлеиа иа приобретение частной выгоды за счет коллектива или других социальных групп. Наблюдается частое порицание причинения боли, а также дискредитация всзх мародерских предприятий даже там, где проявление завистпического интереса не наносит материального ущерба своей общности или самому индивиду. Можно даже сказать, что в современных производственных общностях беспристрастное представление большинства заключается в том, что идеалом человека является стремление к миру, доброй воле и экономической эффективности, а не к корыстному, насильническому, мошенническому и господствениому образу жизни.

Влияние со стороны праздного класса не наиравлено последовательным образом ни против восстановления в правах протоантропоидного характера, пи в его поддержку. Что касается способности выживания индивидов, наделенных названными чертами, составляющими этот характер, то даже при избытке этих черт выживанию будет благоприятствовать привилегированное положение празд-иого класса, но косвенно, в результате действия праздно-светских канонов демонстративного расточительства средств и сил, институт праздного класса будет уменьшать вероятность выживаЕшя таких индивидов в массе населения. Изрядные требования расточительства поглощают излишек энергии, всецело направляя его на завистничес-кую борьбу и не оставляя никакой альтернативы независтнического выражения жизни. Более отдаленные, менее осязаемые, духовные следствия канонов денежных приличий дают тот же результат, возможно еще более действенный. Каноны благопристойного образа жизни являются разработкой принцппа завистнического сравнения, и соответствующим образом они последовательно содействуют подавлению всякого независтнического усилия и насал;-дению эгоистической позиции.



ГЛАВА XIV

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ДЕНЕЖНОЙ КУЛЬТУРЫ

С той целью, чтобы в грядущем поколении мог сохраниться подходящий образ мысли ио тем или иным вопросам, в общепризнанную систему общественной жизни, получая санкцию здравого смысла общества, включается академическое обучение. Формируемый таким образом иод руководством преподавателей и академических традиция образ мысли имеет экономическое значение - как влияющий на полезность индивида - не менее реальное, чем экономическое значение образа мысли, формирующегося без такого руководства в школе новседневной жизни. Все характерные черты общепризнанных академических дис-цпплии и самой системы образования, которые объясняются наклонностями праздного класса или наиравляющим действием денежных критериев достоинства, нужно записать на счет института праздного класса, и любое экономическое значение этих черт образовательной системы будет являться частным выражением экономической роли этого института. Будет поэтому уместно рассмотреть специфические черты системы образования, которые объясняются праздиосветским образом жизни и проявляются не только в целях и способах обучения, но также в диапазоне и характере прививаемых знаний. В образовании вообще и в высшем образовании в особенности как раз наиболее ярко и проявляются идеалы праздного класса; а так как наша цель не исчерпывающее сопоставление данных, показывающих воздействие денежной культуры на образование, а скорее иллюстрация того, каким способом и в каком паправлении происходит влияние праздного класса на образование, то единственное, что мы попытаемся сделать, - это представить обзор ряда тех бросающихся в глаза особеипостей системы высшего образования, которые могут служить в качестве такой иллюстрации.

Но своему происхождеиию и начальному развитию образование в какой-то степени тесно связано с рели-

гиозной функцией общности, в частности с той системой обрядов, в которой выражается услужение, воздаваемое сверхъестественному ираздному классу. Это ус.туже-ние, посредством которого люди стремятся снискать расположение сверхъестественных сил в первобытных культах, является расходом времени и сил члеиов общности, бесполезным в производственном отношении. Его, с.тедовате.тьно, большей частью нужно относить к подставной праздности, исполняемой за сверхъестественные силы, с которыми ведутся таким образом переговоры и добрая воля которых обеспечивается, как это понимается, услужением и обетами подчинения. Сначала процесс образования сводился в основном к приобретению знаний и навыков свободного услужения сверхъестественной си.те. Следоватачьно, по своему характеру образование весьма напоминало подготовку, необходимую для выполнения обязанностей слуги у мирского хозяина. Сведения, приобретаемые под руководством учителей-жрецов первобытной общности, были в основном сведениями о ритуалах и обрядах, т. е. о том, как наиболее должным, эффективным и приемлемым способом обращаться к сверхъестественным силам и служить им. Учились тому, как сделаться необходимым для этих сил и таким образом получить для себя возможность просить или даже требовать их вмегиатель-ства в ход событий либо воздержания от вмешательства в то или иное конкретное предприятие. Целью было умилостивление, и путь к достижению этой цели лежал в основном через ириобретение навыков в подчинепии. Видимо, лишь иостеиепно в ассортимент жреческих и шаманских наставлений ироиикали другие элементы, отличные от служения господину.

Жрец - служитель загадочных сил, владеющих внешним миром, занял положение посредника между этими силами и простой, неученой толпой, ибо он обладал знанпем этикета сверхъестественного мира, благодаря которолгу, бывало, допускался в пего. И как обыкновенно случается с посредниками между плебеями и их господами, будь господа настоящие илп сверхъестественные, он находил целесообразным использовать имеющиеся у него материальные средства, чтобы внушать плебеям, что эти загадочные силы сделают все, о чем бы он ни попросил. Стедовательно, вскоре составной частью жреческих профессиональных знаний стали сведения об определенных естественных процессах, которые можно было наряду с из-



вестной ловкостью рук с пользой применять для получения зрелищного эффекта. Знание такого рода выдается за знание «незнаемого», и использованию в жреческих целях оно обязано своей неясной природе. Таков, видимо, источник возникновения самого института образования; и его отделение от породивших его магических ритуалов и шаманского мошенничества было медленным и мучительным, и едва ли его можно считать законченным даже в наиболее передовых из высших учебных заведений.

В образовании все еще присутствует элемент «сокрытого», он, как и во все века, оказывается весьма привлекательным и эффективным средством, чтобы производить впечатление на неученых или даже осуществлять внушение; а ученость в воображении совсем неграмотных людей в значительной мере расценивается как близкое знакомство с оккультными силад1И. Так, например, не далее как в середине этого века норвежские крестьяне инстинктивно формулировали свое представление о высокой эрудиции таких отцов богословия, как Лютер, Меланктон, Педер Дасс, и даже еще только обучавшегося богословию Грюнд-вига в терминах нричастности к тайной магии. Эти отцы богословия наряду с весьма обширным списком мелких знаменитостей, и живых и мертвых, были, по общему мнению, знатоками во всех магических искусствах, а их высокое положение в церковной иерархии вызывало у верных прихоаан иредставление о их глубоком знакомстве с -магической практикой и оккультными науками. Есть аналогичный более близкий к нам факт, подтверждающий, что, но общему представлению, существует тесная связь между эрудицией и незнаемым; в то же время он послужит примером, показывающим в несколько грубых чертах, какое направление придает образ жизни ираздного класса познавательному интересу. Хотя вера в оккультные науки всех видов и оттенков отнюдь не ограничивается средой ираздного класса, этот класс поставляет в наши дни несоразмерно много верующих. Теми, чей образ мысли формируется не в контакте с современным производством, знание незнаемого все еще ощущается как окончательное, если не единственное, истинное знание.

Образование, стало быть, зарождается как побочный результат деятельности праздного класса жрецов, а высшее образование, до недавнего времени но крайней мере, оставалось в известном смысле побочным продуктом или побочным занятием духовенства. Когда увеличилась сумма

систематизированных знаний, тут же возникло разделение, которое прослеживается с самого начала истории образования, - между эзотерическим и экзотерическим знанием; первое - наскольке между тем п другим имеется существенная разница - включает в себя знания, главным образом бесполезные в экономическом или производственном отношении, а последнее включает в себя преимущественно знания о привычных производственных процессах и тех природных явлениях, которые человек обычно использовал для создания материальных условий жизии. Эта разграничительная линия со временем стала, ио крайней мере в общем понимании, обычной границей между высшей и низшей ученостью.

Знаменательно, что ученые слои во всех общностях, имеющих примитивный уровень развития, являются ярыми сторонниками этикета, статуса, соблюдения субординации, рангов и званий, ритуалов, ношения парадных одеяний по случаю ученых церемоний, а также атрибутов учености вообще, что свидетельствует не только о тесном родстве с ремеслом жреца, но и служит указанием на тот факт, что их деятельность относится к той категории демонстративной праздности, которая известна как восиитан-ность и образованность. Естественно, это лишний раз подтверждает, что высшее образование в стадии его зарождения является занятием праздного класса, точнее, подставного праздного класса, находящегося на службе у «потусторонней аристократии». Однако это пристрастие к атрибутам учености указывает также еще на одну точку соирикосновеиия или на непрерывную связь, существующую между жреческой функцией и функцией ученого. По происхождению образование, так же как и деятельность духовенства, во многом является результатом развития тайной магии; и поэтому магический аппарат формальностей и ритуалов сохраняется в ученых кругах как нечто само собой разумеющееся. Ритуал с его атрибутами обладает магическим действием, создавая эффект присутствия оккультных сил, так что его наличие в качестве неотъемлемого фактора на ранних этапах развптия магии и науки столь же отвечает этому особому назначению, как и является результатом почтительной иривязанности просто к символике.

Это представление о действенности символического ритуала, а также «симпатический» эффект, производимый посредством ловкого обращения с традиционными принад-

[Старт] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [ 55 ] [56] [57] [58] [59] [60]