могут просто "отобрать" ресурсы у будущих поколений, оставив им меньшие наследства. Хотя семьи, не оставляющие наследства, будут выступать за выпуск долговых обязательств и другие формы эксплуатации политически слабых будущих поколений, сила их альтруизма может существенно повлиять на то, как они станут использовать свою политическую силу против интересов будущих поколений.

Мы уже показали, что семьи, которые не оставляют наследства, недоинвестируют в человеческий капитал своих детей. Они могут сделать поколение детей богаче, если направят свою политическую силу на повышение уровня образования и подготовки через систему государственных школ или субсидирование других форм вложений в детей. В таком случае нынешнее поколение может, если захочет, выпускать долговые обязательства, которые должны будут погашать будущие поколения, что позволит им "отнять" у детей это приращение их богатства.

Хотя эгоистичные родители попытаются отобрать у детей как можно больше, альтруистичные родители способны разделить увеличившееся богатство с детьми. Это означает, что будущие поколения также могут выиграть от наличия политической силы у нынешних поколений. Поэтому, даже если сила альтруизма у многих родителей недостаточна для того, чтобы оставлять наследство и осуществлять эффективные инвестиции в человеческий капитал, ее вполне может хватить на то, чтобы будущие поколения также выигрывали в ситуации, когда нынешнее поколение использовало бы свою политическую силу для вьшуска облигаций и других долговых обязательств, которые пришлось бы затем погашать будущим поколениям.

Этот упрощенный анализ политических сил и стимулов помогает понять, почему государственные расходы на детей в США не так уж малы по сравнению с государственными расходами на престарелых. Молодежь выигрывает от государственных расходов на детей, осуществляемых нынешним поколением взрослых, достаточно много, чтобы финансировать социальное обеспечение и другие виды их поддержки при достижении ими преклонного возраста, поскольку у будущего поколения все равно останется часть выигрыша, полученного благодаря государственным вложениям в его человеческий капитал.

Мы пытались понять факт активной вовлеченности государства 3 семейные отношения. Мы пришли к выводу, что многие меры, принимаемые государством, позволяют достигать более эффективных отношений между родителями и детьми. Очевидно, что родители и дети не всегда в состоянии вырабатывать эффективные соглашения сами, поскольку дети неспособны брать на себя обязательства по выплате компенсации родителям в будущем.

Семьи, которые оставляют наследство, могут "заставить" детей возместить родителям инвестиции в их человеческий капитал, сокращая размеры наследства. Поэтому в этих семьях не происходит недо-инвестирования в человеческий капитал детей. Напротив, в семьях (чаще всего бедных), которые не оставляют наследства, инвестиции в детей недостаточны. Государство может субсидировать школы и другие учебные заведения для повышения объема инвестиций в детей из бедных семей до эффективного уровня.

Мы рассмотрели не только субсидии на образование и подготовку, но также пенсионное обеспечение и другие виды поддержки пожилых, субсидии нарождение детей, законы, ограничивающие разводы и продажу детей, и кроме того законы, требующие разрешения родителей на ранний брак и на другие решения детей. Примечательно, как часто государство вмешивается в процесс принятия решений семьями, с тем чтобы способствовать достижению эффективности семейных отношений.

ЭКОНОМИКА СЕМЬИ И

МАКРОПОВЕДЕНИЕ

Первая публикация

Becker G.S. Family Economics and Macro

Behavior The American Economic

Review. 1988. Vol. 78. N 1. P. 3-13

Перевод

выполнен no указанному источнику с согласия American Economic Association

Велик соблазн, выступая перед аудиторией, собравшейся по случаю представления президентского послания Американской экономической ассоциации, начать витийствовать о плачевном состоянии экономической науки. Вы, возможно, придете к заключению, что я не устоял перед этим искушением. Но я, право же, не считаю, что счастливый случай, позволивший мне стать презвдентом нашей Ассоциации, автоматически уполномочивает меня высказывать непререкаемые суждения по любым проблемам экономической теории. Я постараюсь ограничиться хшшь тем, что мне ближе всего. На протяжении многих лет основная часть моих исследований бьша напрямую связана с изучением поведения семьи и инвестиций в человеческий капитал.

Президентское обращение к Американской экономической ассоциации, представленное на 100-м заседании 29 декабря 1987 г. в Чикаго (штат Иллинойс).

Я получил ценные замечания Роберта Бэрроу, Эдварда Прескотта, Шервина Розена, Джорджа Стиглера, Роберта Таунсенда. Поддержка была оказана Национальным научным фондом и Национальным институтом детского здоровья и развития. Ценную техническую помощь оказал мне Майкл Джнббс.

До 1950-х гг современные экономисты игнорировали проблематику семьи. Но с того времени экодомический анализ используется, чтобы объяснять, кто на ком женится или выходит замуж и почему люди разводятся (если это вообше происходит), количество детей в семье и объем инвестиций в человеческий капитал каждого ребенка, степень и продолжительность участия замужних женщин в рабочей силе, причины, побуждающие пожилых родителей полагаться на поддержку своих детей, и множество других решений на уровне семьи. По-моему (стоит ли напоминать вам о моих пристрастиях?), справедливо будет сказать, что экономический подход внес огромный вклад в понимание причин резкого падения рождаемости на протяжении последних ста лет, бурного притока с конца 1950-х гг. замужних женщин на рьшок труда, неимоверного увеличения количества разводов в последние два десятилетия и многих других важных изменений в семьях. Сегодня экономика семьи - признанная и успешно развивающаяся область экономической науки.

И все же, возможно, потому, что экономика семьи - новая область исследований, выводы из нее для других разделов экономической теории прослеживаются лишь в небольшом числе работ. Семья настолько важный институт, что попытаться добиться прогресса в объяснении ее поведения - достойная задача для любой научной дисциплины. Но большинство экономистов, включая присутствующих в этой аудитории, не проявляют особого интереса к поведению семьи. Чтобы стимулировать его, надо показать, как ее изучение помогает в анализе других проблем.

В своем выступлении я попробую возбудить такой интерес, проследив, какой вклад в макроэкономическую теорию может внести экономика семьи. Это непросто сделать не только потому, что макроповедение составляет сердцевину экономической теории, но и потому, что его связь с семьей может показаться отдаленной и малозначимой. Под макроэкономической теорией я понимаю анализ поведения в масштабе всей экономики. Большая часть моего выступления будет посвящена проблемам долговременного экономического роста, хотя я коснусь также коротких и длинных циклов экономической активности, а также взаимодействия перекрещивающихся поколений через систему социального обеспечения, передачу экономического неравенства и в иных формах.

Конечно, одного доьслада, сделанного даже экспертом по макроэкономике, недостаточно для всестороннего освещения этих проблем, а я тем более и не претендую на роль такого эксперта. Моя цель -. убедить вас в том, что многие выводы в этих, а возможно, и в других разделах макроэкономики коренным образом изменяются, когда решениям в рамках семьи уделяется должное внимание. Я прошу извинить меня за несколько технический характер изложения, то в президентском обращении может показаться неуместным.

13.1

Мальтузианская и неоклассическая модели

При рассмотрении взаимосвязи экономического роста и поведения семьи естественно начать с огромного вклада Томаса Мальтуса. Наиболее подходящее название для его теории - мальтузианская теория заработной платы и среднего дохода, хотя обычно ее называют мальтузианской теорией роста народонаселения. Его первый труд, имевший подзаголовок "С замечаниями по поводу рассуждений м-ра Годвина, Б. Кондорсе и других авторов" [Malthus, 1933], начинается с возражений этим авторам, згверждавшим, что экономическое положение человечества будет непрерывно улучшаться. Опровергая их доводы, Мальтус развил свою знаменитую теорию роста народонаселения и пришел к гораздо более пессимистическому выводу относительно долгосрочных экономических перспектив средней семьи.

Как вы помните, мальтузианская модель предполагает убывающую отдачу по мере роста численности населения (т.е. занятости), если имеющееся количество земли и капитала остается неизменным. Аналитическое ядро его модели (отвлекаясь от конкретных высказываний Мальтуса) состоит в предположении о постоянной отдаче при одновременном увеличении затрат труда и капитала, если объем капитала (включая обрабатываемую землю) не реагирует на изменения в заработной плате и процентных ставках.

По Мальтусу, реакция показателей рождаемости и смертности на изменения дохода определяет рост-предложения населения. Население растет медленнее, когда заработная плата низка, потому что люди в среднем позднее вступают в брак и поэтому имеют меньше детей (превентивное ограничение населения), а также потому, что с обнищанием семей возрастает смертность (позитивное ограничение). Исторические исследования показывают, что воздействие состояния экономики на возраст вступления в брак бьшо более значительным, по крайней мере в Европе, - чем на уровень смертности [см.: Lee, 1987b, p. 450-451]. Исходя из этого я оставлю в стороне позитивный эффект и сосредоточусь только на превентивном ограничении, выражающемся в изменении количества детей.

Долгосрочный равновесный уровень заработной платы будет соответствовать той точке на имеющей положительный наклон кривой предложения народонаселения, где у средней семьи оказывается двое детей. Тогда производственная функция для экономики в целом определяет стационарный уровень численности населения, соответствующий этому долгосрочному уровню заработной платы. Такая равновесная заработная плата вовсе не обязательно должна находиться на уровне минимума средств существования, особенно если позитивным ограничением роста населения за счет изменения коэффициента смертности можно пренебречь. В данной модели долгосрочный уровень заработной платы определяется склонностями к вступлению к брак и рождению детей, а не расплывчатыми представлениями о минимуме средств существования.

В мальтузианской модели долгосрочный уровень заработной платы при выведении системы из равновесия остается стабильным. Например, если инфекционная болезнь уносит жизнь значительной части населения, подобно тому как Черная смерть (чума) в XIV в. сократила почти на четверть население некоторых стран Европы, снижение его численности повышает предельную производительность труда. Возросшая в результате этого заработная плата побуждает раньше вступать в брак и иметь больше детей. Население начинает расти, и его увеличение со временем возвращает заработную плату обратно к точке равновесия. В конечном счете этот динамический процесс восстанавливает как заработную плату, так и численность населения на их прежних долгосрочных уровнях.